Послышался громкий смех.
Я замерла на ступеньках. Я не могла поверить своим ушам! Катька всегда меня поддерживала, хвалила за остроумные ответы учителям, мы считались лучшими подругами…
Смех прекратился, послышался другой голос, который я тоже узнала. Это была бывшая девица Артема:
— А видели, что она сегодня напялила? Такие кофты моя бабушка носит!
Снова смех.
Я прижалась к перилам. Лицо горело, в душе бушевала такая ярость, что казалось, сейчас взорвусь.
Какой-то парень, смеясь, бросил:
— Тупица!
И снова все засмеялись, а громче всех хихикала Катька. Предательница!
— А вы видели ее собачонку? — давясь от смеха, пропищала Катька.
— Нет, а что у нее за собака? — спросил какой-то парень.
— Йоркшир, и она одевает его в розовые шмотки. Видели бы вы! То еще зрелище. Псина такая же глупая, как хозяйка!
Я была готова выцарапать подлой подружке глаза и сдерживалась из последних сил. «Ну, я тебе покажу, гадина, подожди, посмотрим, кто будет смеяться последней», — гневно думала я, прислушиваясь к насмешкам. Но вся моя жажда мести улетучилась, как только я услышала вопрос, заданный язвительной девчонкой, и не кому-то, а Артему — моему Артему, с которым я только позавчера танцевала, обнималась и согласилась встречаться!
— Артемка-Артемка, ну и девочку ты себе выбрал! Без слез не взглянешь.
Я не слышала, что ответил Артем, его слова, поглотил новый взрыв смеха, да и не хотелось мне больше ничего знать. Было достаточно того, что он находился там, слушал, как обо мне говорят гадости, и смеялся вместе с другими.
Мои глаза нестерпимо жгли злые слезы. Я стояла, вцепившись в перила, и желала провалиться сквозь землю. Впервые хотелось умереть, лишь бы забыть все, что услышала.
— Пойдемте, скоро звонок, — сказала Катька, — сейчас инглиш, может, наша глупенькая королева еще что-нибудь отколет, потом расскажу.
Я присела на корточки за перилами. Увидела, как из-под лестницы выходят знакомые мне девчонки и парни. Последним появился Артем. На его плече повисла Катька. Ребята завернули за угол, но я успела услышать, как Катька спросила:
— Так мы сегодня увидимся у тебя?
Раздался звонок, но я не двинулась с места. В голове творился самый настоящий кошмар, в такой растерянности я не пребывала еще никогда. Слезы текли в три ручья, их никак не удавалось остановить.
Стих топот ног спешащих на пары студентов, закрылись двери кабинетов, опустели коридоры — я осталась в одиночестве и тишине. В ушах продолжал звучать смех. Я спустилась на первый этаж и быстро двинулась к выходу. У самого выхода меня остановил молодой охранник.
— Смирнова раньше всех заканчивает учебный день?! — насмешливо спросил он.
— Пропусти, — не глядя на него, буркнула я.
В любой другой день я бы остановилась и пофлиртовала с симпатичным охранником, как делала всегда, но только не сейчас.
— А пропуск у тебя есть? — задержал меня молодой человек, ухватив за локоток.
Я гневно уставилась на него.
Пальцы охранника разжались.
— Эй, ты чего?
— Ничего… — прошептала, толкая перед собой дверь. — Я просто тупая .
Да я слышала, что он выбежал вслед за мной, но не остановилась. На улице стояла ясная осенняя погода. Асфальт и все еще зеленые газоны покрывали желто-красные листья. Хотелось кричать от ощущения бессилия. И только добежав до дома, я обернулась и посмотрела на универ, где еще полчаса тому назад чувствовала себя хозяйкой.
Дома, забившись в угол на своей огромной кровати, я плакала, пока не пришла мама.
— Маша, что случилось? — испуганно воскликнула мать, распихивая мягкие игрушки и присаживаясь рядом со мной.
— Ничего.
В комнату, привлеченный всхлипываниями хозяйки, прибежал пёс и звонко затявкал.
— Смотри, твой любимец прискакал, — мать подняла щенка на кровать, — милая, посмотри только, как он переживает за тебя!
Я оттолкнула собаку.
— Тебя кто-то обидел? — допытывалась мать, поглаживая мои плечи. — Расскажи мне. Ну давай же, мы обязательно что-нибудь придумаем!
— Меня все ненавидят! — выкрикнула я. — Что тут можно придумать?!
Мать всплеснула руками.
— Мария, ну что ты такое говоришь…
— Да! Все именно так!
— Дорогая, если это из-за тех сапог, которые мы не купили тебе…
— Мама, — взвыла я, — ты ничего не понимаешь!
— Пойдем покушаем?