Наконец, распрощавшись, они поцеловались. Потом опять расходились, но возвращались, чтобы ещё раз поцеловаться. И так до тех пор, пока до Дины не дошёл звук разбиваемой посуды, который доносился из их окна.
– Скоро утро! – Наконец, дошло до нее, и она ринулась к дому.
На кухне выясняли отношения отец с матерью. Дина, незаметно проскочив мимо, быстро улеглась в постель. Прислушавшись, она поняла, что перед мамой стал выбор: поменять или мужа, или настройщика. Мать дала клятвенное обещание, что настройщик будет другой и что на концерты с дочерью она больше не ходок.
А Дине теперь и не нужен был сопровождающий. Теперь, после отцовского одобрения, концерты она посещала с Алёшей. Была она и на фестивале, где с замиранием сердца слушала «Элегию» в его исполнении. Алексей был так же бесподобен. К нему так же кинулась группа девчонок с цветами, словно он уже завоевал все звания и стал знаменитым на всю страну. Они проводили его до выхода из училища, а он, не взглянув на Дину, прошёл вместе с ними мимо.
Это первое разочарование надолго выбило её из колеи. Она не стала поступать в музыкальное училище. Отец был не то чтобы расстроен, а просто убит таким её решением. Разрушилась его долго вынашиваемая мечта о поступлении дочери после окончания музучилища в консерваторию, о её выступлении на большой сцене в длинном красивом платье, об овациях поклонников в её честь.
Пришлось прислушаться к совету музыкального преподавателя, что для Дины, достойно окончившей музыкальную школу, достаточно будет и этого музобразования.
– Если что, она всегда сможет устроиться в любой детсад музыкальным руководителем. Сейчас это очень востребовано.
Больше всех обрадовалась этому обстоятельству Лена, которая сразу устроилась на работу. Но на завод она не вернулась.
– Ты сам этого хотел, – высказывала она Виталию, когда объявила ему, что устроилась приёмщицей в мастерскую по ремонту музыкальных инструментов, – ты мечтал, чтобы дочь окружала культурная атмосфера. Меня приучил к культурному обществу. Теперь хочешь, чтобы я гайки крутила на конвейере?
Но Дина понимала, прежде всего мама хотела, чтобы её окружала атмосфера влюблённости, которую она испытывала к настройщику, который теперь работал вместе с ней. Ей было жаль отца. Она видела, что он догадывается о похождениях жены, и это приносила ему боль. Но разводиться он не собирался, хотя однажды Дина случайно услышала их ночной разговор «по душам».
– Давай поговорим с тобой, как культурные люди, – говорила мать отцу, – наши отношения с тобой исчерпали себя. Мы должны разойтись.
– А о дочери ты подумала? Наш городок маленький, а тут на тебе, мать ушла из семьи! Обычно отцы бросают детей, жён, а здесь всё наоборот. Что на заводе скажут?
– Да! Не растёшь, мой милый. Людской молвы боишься! А любовь?
– В общем, так, – не вытерпел отец, – пока Динка не определится, никакого блуда в нашем доме. Ишь ты! Любовь придумала. У тебя дочь! Ты должна о карьере её подумать! Ей в институт через месяц поступать. Чтобы уволилась и занялась дочерью. А мне работать дала нормально. Репетитору по английскому языку твой настройщик будет платить?
– Да он в два раза больше тебя получает! Он ездит по городам, у него есть свои клиенты постоянные. И не надейся, что я уволюсь и вернусь на завод, дудки!
Дине было обидно. Получается из-за неё рушится семья. Ей всегда казалось, что родители понимали друг друга, что они всегда будут вместе. Но оказалось, чуть сдвинутая траектория их семейной жизни привела к чудовищному результату. Она поняла, что родители стоят на грани развода, тем более после этого разговора они стали спать отдельно и больше молчали друг с другом.
Ей было невыносимо больно за отца.
– Он хотел как лучше. Он всегда думал о моём будущем. А я не оправдала его надежд. А теперь ещё и мама его предала.
Аттестат зрелости со всеми четвёрками не помог Дине поступить в Московский институт иностранных языков, несмотря на уверения репетиторов, что переживать ей нет никаких оснований. В Москву ездил с ней папа. Расстроенные, они с отцом сидели на скамейке в каком-то сквере. Дина опять корила себя, хотя она-то знала, что выкладывалась, как могла.