Вот бы пиз*юлей!
Особых чувств полученный титул не вызывает - мы были, мы сразились, я победил и продолжил быть, а его не стало. Мне простых солдат и бойцов, павших за кусок зачарованного Камня, который им нахрен не сдался, было намного жальче, чем покойного старика-ритуалиста. Дело даже не в эмоциях, а в том, что они, в большинстве своем, понятия не имели о том, что именно они охраняют. Но они умерли, оказавшись не в том месте в очень плохое время.
Ферер о призыве и Ярме знал, не мог не знать. Да он сам подтвердил это знание своими словами и действиями! Старый хрен был силен, могуч и действительно, безо всяких скидок и приколов велик. Он был Героем, получившим свой титул по праву, по совершенным деяниям, заслужено вознесшись на новую вершину. Таких людей и нелюдей нельзя не уважать, нельзя считать пылью под ногами...
Но он знал.
Знал о том, что делают с призванными, знал о последствиях этих действий и даже сам принимал в них участие. По меркам Алурея плата жизнью и свободой какого-то иномирца - это просто невероятно выгодная цена за что угодно. За получение эпического или даже легендарного класса, за новый артефакт в сокровищнице, за верного и могущественного слугу, которому можно доверять свою жизнь - за все это пришлось заплатить жалкую жизнь серой душонки, о которой никто не станет горевать и плакать. Уверен в том, как в самом себе - он даже не считал эту отнятую жизнь платой за полученное.
Для него платой были недели и месяцы расчетов для ритуала, найм целого сонма вспомогательных специалистов, дрессировка учеников, потраченные реагенты и магические артефакты - вот это он считал настоящей ценой. Жизни тех, кому сила была дарована из ничего, просто по факту призыва, были для него пылью. Он презирал Скованных, презирал столь сильно, сколь мог позволить его разум и дух, презирал их за серость и слабость, за то, что им дарована сила, которой они не имели по праву, ради которой они не пошевелили даже пальцем.
Ему было плевать на их боль, на их переживания и на их смерть.
Чужие ему и самому миру пешки, не имеющие права вякать после того, как их наделили силой, после того как на их призыв потратили бешеные средства, после того, как их призвали.
Я не мог его не уважать, не мог презирать его так же, как он презирал подобных мне, просто не мог - слишком сильной и яркой личностью был Ферер Роше. Но в тот миг, когда я, такая же пешка, такой же никто из ниоткуда, такое же серое ничтожество с подаренными Системой крыльями, что возносят мне подобных на вершину, в тот миг, когда я рвал на части его душу под отчаянный и ненавидящий вопль умирающего, перестающего быть Героя... мне было почти хорошо.
Для меня, такого же чужого здесь, как и все мы, подобный исход, подобная страшная, жалкая и бесславная гибель воистину великого человека, настоящего Героя, она была невероятно сладкой.
Правильной.
Раньше, до прихода в Каменную, я опасался того, что моей решимости не хватит на то, чтобы продолжить свой крестовый поход, свою войну со всем миром. Переживал о том, что рано или поздно просто устану и решу осесть где-то в глуши, оставив свою миссию на тех, кто придет следом за мною. Повезло ведь мне одному? Значит, появится когда-то и еще один такой же, как я - неучтенный никем везунчик, забытая под шахматным столиком пешка.
Теперь, после этого боя, после того как я воочию увидел и прикоснулся к тому, чем и кем были местные, настоящие, Герои, я уже не смогу отступиться. Просто не смогу, не после всего пережитого. Ведь оставив свое сражение, наплевав на него, как и должен был сделать с самого начала, я послужу подтверждением ко всему тому, что думал обо мне Ферер.
А я не хочу быть пешкой, пусть даже забытой, закатившейся в угол под плинтусом и никому не интересной. Не хочу и точка. Если я чего-то и желаю, то взять в руки саму доску, сложить ее да врезать ею по голове тех, кто считает себя игроками. Врезать и бить сук до тех пор, пока они не подохнут, а потом еще столько же, просто ради морального удовлетворения.
Как такового пафосного монолога и не было. Просто я задал себе вопрос о том, как отношусь к полученному титулу, хорошенько подумал над собственной мотивацией, да и все. Война уже объявлена, первые ходы уже сделаны, а от моих проникновенных мысленных речей, ничего не поменяется. Я, конечно, могу встать на трибуну (или на дерево вылезти), после чего громко и с расстановкой высказать все, что я думаю по поводу ситуации, может быть даже призвать небеса к ответу и поклясться на собственном Статусе, что буду резать, буду бить, за Героев буду мстить. Могу, это да, но нахера?