Потом был долгий перебор возможных ошибок и промахов, что могли бы подвести меня под монастырь в будущем, но там тоже не наблюдалось ничего такого, о чем я не помнил сейчас. И только спустя полтора часа напряженных раздумий, смотрения в небо, пинания камушков и вслушивание в пение лягушек до меня дошло. Желание убить себя фейспалмом было сильно, но я сумел удержаться от презренного суицида и взять себя в руки. Хотя, кому я тут рассказываю? Запаниковал маленько, не смотря на всю свою героическую выдержку.
Просто так, для протокола, если бы меня мой босс, или, скажем, моя девушка, запрет во фляге и забудет на недельку-другую, то я бы немножечко обиделся и разозлился. Надеюсь, Гестия не захочет устроить мне сеанс туманных тентаклей в отместку за мою забывчивость. Тем более что у меня даже оправдание есть - болел я, бедненький.
Соратники несколько удивились, когда я задумался и начал о чем-то усилено думать, еще сильнее удивились, когда я на полной скорости (шагами не воспользовался только из-за охватившего волнения) рванул в сторону аккуратно сложенных вещей, начав их перерывать в поисках той одной, что была мне очень-очень нужна.
Фляга выглядела... неважно. Потрескавшаяся поверхность, ржавчина и разводы - все это свидетельствовало о том, что авральное укрепление с помощью эссенциализма не прошло для нее даром. Материя стремительно и неотвратимо разрушалась, но пока еще могла удерживать в себе то, что в этой фляге было. Если конкретнее, то не то, а ту.
Фляга рассыпалась прямо в руке, словно куличик из застывшего песка, а вверх взметнулся белый поток невероятно густого тумана. В последнее время болота регулярно оным туманом укрывало, но сравнивать обычный туман и вырвавшуюся на свободу Мглу мог только идиот, но не я, знающий и ощущающий разницу. Товарищи мои тоже дураками не были, а потому спустя секунду Лосий уже застыл в боевой стойке, Ганс припал к самой земле, словно зверь перед прыжком, сжимая в единственной свободной руке короткий засапожный нож, больше напоминающий широкий стилет, и даже Тария красиво кувыркнулась через спину, размывая собственный образ и оставляя вместо себя иллюзию.
А потом мы все услышали тихий, едва различимый не голос даже, а понимание сказанного. Чем-то это напоминало то, как общаются призываемые мною Тени, только совсем по-другому.
- Наконец-то.
Когда я добавляю в свой голос силу теней, то он становится весьма жутким и пугающим - словно говорят разом тысячи ртов, не живых и никогда не живших, но вместе с тем жаждущие и голодные. Сила Грезы, полагаю, тоже даст какой-то результат схожего типа, пусть я и не пробовал добавлять силу этого плана в свои слова. Но вот слова, сказанные Мглой, не походили ни на что, что я мог слышать раньше. Тварь из Края говорила очень мерзко и чуждо, но она все еще оставалась понятной, пусть и на уровне "эта мерзость должна сдохнуть".
Голос Мглы был... далеким, вот, пожалуй, самое точное определение. Словно говорили не рядом с тобой, а где-то очень далеко, за многие лиги и дневные переходы. Словно там, в дали, эти слова подхватило клочьями тумана и принесло с попутным ветром в твои уши. Этот голос не был страшным, пугающим и сводящим с ума, по крайней мере, в сравнении с той же Тенью, но он нервировал своей далекостью. Ведь как бы далеко не был тот, кто сказал свои слова, но он где-то там есть, и он может подойти поближе.
В общем, если даже мне стало разом неуютно, то реакция и рефлекторная готовность бить на поражение в исполнении моей команды, включая мигом ушедшую в скрыт Ыгру, была вполне понятной. Вот только мое ясновидение, чувство опасности и банальная логика скопом говорили о том, что именно сейчас не стоит переживать о сражении с еще одной адской еб*ниной. По крайней мере, эта еб*анина играет за нас, насколько это вообще возможно в данной ситуации.
- Здравствуй, Гестия. - Вежливо приветствую ее, одновременно стараясь скрыть неловкость от осознания, что я о ней просто забыл. - Прости, что задержался с открытием твоего убежища.
Судя по наступившей тишине, всем присутствующим есть что сказать, исключая разве что Ыгру, но это уже не факт. Я в своих рассказах о произошедшем в Каменной умолчал о многом - сначала не было времени, потом здоровья, а дальше мои друзья и не сильно спрашивали, давая время. Учитывая открывшуюся мне информацию я им даже благодарен за такое, ведь подумать было о чем. Но об имени завербованной кольцом невольной помощницы из гарнизона им было известно, так что два и два они сложили очень быстро, после чего Ганс принял нормальное стоячее положение и задумчиво произнес, странно поглядывая в мою сторону.