И дикий ужас после того, как за спиной раздался хриплый и булькающий голос, который она узнает даже спустя сотни лет, даже на грани вечности. Голос того, кто убивал в ней ее саму:
- Не, ну это ваще полный пи*дец!
Оба снаряда втыкаются в подымающееся тело, а само тело получает разряд электричества, способный убить даже могучего орка, не говоря уж о хлипком человеке. Тело содрогается и булькает еще сильнее, а бросившая свои снаряды пленница понимает, что перед ней уже не человек, а что-то куда более страшное.
Лица нет, как и рта - вместо него лишь ровная поверхность, без малейших признаков глаз или носа. Одежда слилась с телом, превратившись в какую-то невообразимую мерзость, а сам ее мучитель стремительно таял, покрываясь тончайшим скафандром сизого тумана. Силу Грезы она не узнать не могла, ведь могущество этого места черпал ее отец - один из тех немногих, кто рискнул связать свое бытие со столь коварным и страшным планом. За это его и ценили, ибо сильнее ясновидца в Рассветном Лесу не было.
Неужели отец сумел найти ее даже здесь? Слова твари, увы, разрушили эти надежды, подобно ужасному шторму, что разметал воздушные замки построенные маленькими детьми, еще не взявшими в руки оружие.
- Тупая, ухастая, дефка! - Заговорило нечто, явно с трудом контролируя собственные движения. - Каг тибя ваще терпел твой батя? Мой батя, кагда я папытался ему вместо грыбной настойки дать зелье от запора гонял миня ритуальным бубеном па всему стойбищу! А твой тибя терпит!
- Кто ты? - Спокойный вопрос, скрывающий искренний ужас перед чем-то, что будет еще более страшным, чем та участь, которая ее ждала раньше. Пленница с абсолютной четкостью осознавала, что готова вернуть все вспять, окончательно став шлюхой, лишь бы не стоять сейчас напротив чудовища, что заберет с собой ее душу.
- Да узбагойся, я тибе гаварю! Я таг сто раз делал! - Неожиданно окрысилось страшное создание, обращаясь к... зеркалу, перед которым она ранее крутила своим новым, будь оно проклято, выменем? - Сказал же - Кырдык паможет, а слово Кырдыка твердо, как... как... как слово Кырдыка!
В зеркале отображалось размытое и нечеткое отражение того, кого она тоже узнала бы даже спустя века. Отец был напряжен, едва удерживал концентрацию, а стоящие за его спиной собратья (не иначе его опора в круге), явно сливали ему свою силу. Она не понимала, что именно происходит, не понимала кто враг, а кто друг, она даже не могла до конца понять звездная дева ли она, которую почти превратили в людскую шлюху, или людская шлюха, почему-то считающая себя звездной девой.
Зато она понимала простую истину.
Есть шанс, чтобы продолжить быть.
Она этим шансом воспользуется.
Отец не мог ей ответить, явно каким-то образом помогая странной твари, стоящей пред ней. Оставалось только работать с самой тварью, каждую секунду морфируюшей во что-то совсем невообразимое и мерзкое.
- Что мне нужно делать? - В этом вопросе смешалось принятие союза, признание долга, обещание выполнения приказов и надежда на компетентность ее союзника.
- Сисьги пакажи! - Донеслось в ответ.
Быстрее мысли шлюха бросила новую пару метательных снарядов оземь, вновь раскрыв вырез платья и с радостной улыбкой вывалив своих девочек прямо перед взором хозяина... Улыбка пропала с лица не сразу, как и омерзительно-приятное томление в чреслах, изголодавшихся по регулярным ласкам.
- А ищо запаяй сибе уши воском, вон даже свечи стаят. А то тибе скажут стаять, а ты и станешь. - Сказала тварь, указывая на две ароматические свечки в углу "рабочей" комнаты. - Голову тваю, бальшеухую, чистить придется долго-долго. Ладна, Кырдык и ни такие подвиги тварил па пьяни. Ох-ох-ох, чиво ж я маленьким не сдох... Больше ни буду апщацца с ухастыми после грыбной настойки... все время из-за вас какая-то ху*ня праисходит.
Сама шлюха... пленница... Ларистанэль из Янтарной Ветви! Так ее звали, таково ее имя и она его больше не забудет! Сама Ларистанэль уже закапывала в уши болезненно горячий воск. Сожженные перепонки ей, случись что, восстановят целители. А если она и вправду раздвинет свои шлюшьи ножки, давая драть свою щель... проклятье. Если она застынет вместо сражения, то это будет действительно очень плохо.
Вопросы о природе неожиданного союзника она задаст потом.
Если потом будет.
За многие километры от этого места, посреди леса сидел мужчина, в руках которого было сжато зеркало, с оправы коего падала расплавленная медь. Сам мужчина едва слышно матерился, - чаще всего звучала цитата "Костик, ну нахера", - а в зеркале с огромной скоростью сменялись пейзажи и образы. Левая рука его была погружена в зеркальную гладь по локоть, словно растворяясь там, что тоже не добавляло радости ему и спокойствия его товарищам.