Поцелуй Безумия был артефактом, запрещенным в Меларете... потому как Корона не желала давать такое оружие в руки кому-то, кроме самой себя. Не полноценная дезинтеграция Грани, но что-то очень похожее. Чистейшая Тьма, спущенная с цепи и пожирающая все на своем пути. Сила опасная и, отметим, совсем не похожая на Смерть, от которой Ткач защитился по всем фронтам.
В дальнем углу подвала, в отдельной комнатке, в которую никто кроме самой дешевой нежити не заходил с момента постройки, рассыпались прахом восемь стеклянных шариков, в каждом из которых словно кружился черный туман. Если присмотреться, то движения его были похожи на копошение клубка червей. Шарики лопнули, а черви нашли свой корм.
Атака отдельного Поцелуя выглядит подобно рою тонких летающих червей, вгрызающихся в защитные барьеры и скрытые под ними тела и начинающих стремительно размножаться. Магическая и жизненная сила служила им материалом для возобновления численности, а души любых существ - самым изысканным деликатесом. Тьма характерна тем, что ее энергия лучше всех остальных перерабатывает постороннюю силу в свое подобие. Именно из-за этого такую популярность обрели кровавые жертвоприношения ее адептов - отобрать чужую мощь и пришить ее к себе, став сильнее и опаснее. Безумие и постепенная потеря человечности идут в комплекте, наслаждайтесь, господа. Не будь этого безумия, то и сам Каспиан пошел бы в ряды адептов Тьмы, а не смерти, но мозги и знания ему были дороже голой силы, которую и деть-то некуда: большая часть пользователей Тьмы со временем перестает желать чего-либо, кроме очередной порции силы. В смысле, чаще пользователей других планов перестает.
Греза далека от обычной нейтральной магии, чтобы сожрать ее так же легко, но эффект внезапности творит чудеса. Выбить удалось не так уж много, - около десятка, - тварей, прежде чем Ткач вновь вмешался, поспешно выжигая черных червей из тел своих игрушек. Большего было не нужно, можно даже меньше - удерживаемый зеркальный купол пал, открыв дорогу буре из светящегося зеленым и серым светом праха. Она довершила дело, под вой стремительно истончающихся тварей.
Каспиан с наслаждением наблюдал за тем, как жалкие полтора десятка сущностей взлетали вверх, все же выбравшись из западни. Даже с учетом их накачки и стремительной регенерации, он уже мог работать с таким числом - у него еще оставалась нежить, включая припасенных до случая рыцарей и самых развитых умертвий. Всего-то пятнадцать...
Ой.
Вернувшиеся к наблюдению за переставшим стрелять озером призраки показывали новые отряды тварей, непрерывным потоком выплескивающихся в реальность. И было их лишь немногим меньше прошлого количества - шесть или даже шесть с половиной десятков. Если очи мертвецов его не обманывают, и там не прячется вдвое большее число противника.
- Я слишком стар для всего этого... - Только и смог протянуть уставший некромант.
Каспиан Барглор прожил долгую, насыщенную жизнь, которой мог по праву гордиться. А потому, поняв, что конец ее близок, встретил Предвечную так, как и подобает некроманту - спокойно и с легкой ироничной улыбкой. Ну и матом еще, правда, мат был направлен в противоположную сторону. Вот же закавыка - ресурсы для продолжения сражения еще остались, причем немалые, но ресурс изношенного тела не позволял и дальше эффективно работать с оставшейся нежитью и ритуалами.
На решение он потратил меньше секунды. Несколько больший срок заняло полное высказывание первых восьми связок знаменитого Вандирского Загиба, принадлежащего устам первого из Королей-Пиратов Рамадона, Вандира Великого (в историю все равно вошедшего не под собственноручно придуманным прозвищем, а под общеизвестным Вандир Матерщинник). Заканчивается все, даже Вандирский Загиб, тем более неполный.
Дальнейшие действия были сухими и безэмоциональными, все же он такой ритуал проводил уже не раз, даром, что не на себе. Волевое усилие остановило сердце и прервало жизнь, воля некроманта удержала душу в теле, его же воля сшила не успевшую начать распадаться ауру в мертвую душу, а мощный и непрерывный поток некроса, мертвящий еще живые ткани, подстегнул трансформацию.
Спустя несколько секунд посреди лаборатории стоял двухметровый гуманоид, одетый в доспехи из чистого праха и настолько плотно начиненный убойной магией, что иные легендарные монстры такое жрать бы побоялись - не убьет, так подавишься. Рта у существа не было, но для приказов немертвым он был не нужен - все функции нового тела новорожденной нежити были направлены на скоротечное сражение с одним-единственным врагом.