Хм…
Заканчиваю осмотр и даже тыкаю кончиком кинжала в то место, где находилось пятно. Ничего не случилось, словно его там и вовсе нет. На кинжале тоже не осталось следов. Тенью вырываю из норы в стене мышь, после чего кидаю ее в видимую во Взоре лужу. Мышь возмущенно запищала и убежала, так и не подцепив ни единой капельки этой странной вещи.
Сама дрянь, отмечу, вызывает те же ощущения, что и тварь, сводящая моего покойного пациента с катушек. Тоже фактик в копилочку, пусть и совсем непонятный для меня, но факт же!
Временно оставляю квартиру в покое, заодно выключая Взор, и перехожу в соседнюю квартиру (или все же комнату?), быстро посыпая спящих мужика и бабу сонным порошком. Осматриваю место Взором и, ничего не найдя, ложусь на пол, засыпаю и пробираюсь в их сны, где начинаю проматывать последние недели их жизни.
Вот тут все становится совсем непонятно.
Понимаете, какое дело… К тому моменту, как я взялся за излечение Дажуа (так звали маляра), он даже собственное имя вспоминал через раз, не говоря уже об умении проводить собственную работу или вести связный разговор. Но в памяти моих опрашиваемых, он вел себя как прежде, даже несколько дружелюбнее. Нет, были пару недель, когда он стал молчаливым и хмурым, жаловался на недосып и все такое, но он и раньше не был душой компании. А во время своей болезни и вовсе стал даже более компанейским мужичком. Выпить, например, был совсем не против.
Это… многое меняет. Я грешил на болезнь или проклятие, но это явно что-то иное, больше напоминающее одержимость. Нечто не просто стирало воспоминания бедняги, но еще и забирало их себе, постепенно подменяя жертву самим собой. И сие мне ни капли не нравится!
Быстро просыпаюсь и осматриваю себя во взоре, ничего, к счастью, не находя. Заодно еще и пару раз шагнул в Тень и обратно, просто ради того, чтобы гарантированно избавиться от всякого разного нехорошего, что мог подцепить на себя во время расследования. Немного успокоив панику, возвращаюсь обратно во сны и проматываю их воспоминания вплоть до нынешнего момента.
После излечения моими силами сам мастер бухал не просыхая, вовсю трясясь от страха и дрожа от каждого шороха. Общение с соседями было сведено на нет и вообще он был каким-то странным. Все дружно подумали, что дяденька одолжил денежек не у того, у кого нужно, и на том остановились. Судачили, конечно, но обычные сплетни ничего не приносили, кроме новых сплетен.
В день, вернее в ночь, когда его нашли повешенным, все в доме спали. Слишком крепко спали, если учесть следы прикладывания Дажуа к стенке, но тут уже не докажешь. А вот факт того, что все до единого в ту ночь мучились кошмарами и проснулись уставшими и разбитыми – это уже значимая деталь. Все списали на покойника в доме и прочие суеверия (по крайней мере, по моему скромному мнению – суеверия), да и никто внимания не заострял на этом деле.
Ладно.
Поищем в других местах.
Покидаю конкретно этот сон и начинаю тасовать грезы и кошмары окружающих, ища хоть что-то, хоть кого-то, кто в ту ночь мог стать свидетелем непонятных шевелений или просто чего-то неординарного. В этом доме таких не было – чем бы ни усыпили людей, это было весьма надежное средство, как мне кажется.
В остальных домах тоже не нашлось того, кто имел бы достаточно внимательности, дабы заметить нечто странное. Да и не смотрел, похоже, никто в окна посреди ночи, просто ради любопытства. Ну, почти никто не смотрел.
Мальчишка, обычный местный шалопай, которому даже двенадцати не исполнилось, любил по ночам смотреть на небо и на пустые улицы. Тут бы мне и узнать какую-то страшную тайну, но нет – все, что тот увидел, это две незаметные фигуры, тихо вошедшие в дом примерно в то же время, когда сны всех жителей здания сменились кошмарами. Он бы подумал на воров, но они вошли в двери, явно открыв их ключами. Обычные одежды горожанина, обычная походка, обычное все. Момента, когда они вышли, он не дождался, просто уйдя спать.
На этом все мои зацепки окончились, а сам я оказался там же, где и начинал. Только с кучей новых вопросов, на которые как-то не вижу простых ответов. Надо бы на этих выходных проверить место работы погибшего, да и знакомых опросить – не в одиночку же он работал-то!
Уже уходя, бросил Взор на замок входной двери в общее здание. Замок тоже был вымазан в черном.
Знаете, а пойду-ка я высплюсь как следует, прежде чем этой фигней страдать.