Снова оказываюсь внутри, где затравленно озирающийся дяденька, словно сбросивший килограмм так тридцать, держал в каждой руке по комку черной слизи. Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, то это комки его собственного жира. Хорошая идея – носить зачарованные припасы прямо на себе!
Дожидаюсь нужного момента, и шагаю к нему, огибая немногочисленные оставшиеся ловушки. Судя по сфере, сюда уже несутся на всех парах, и лучше бы мне заканчивать побыстрее. Бью сильно и без попыток сдерживаться, сразу с нескольких направлений. Три теневых плети, два теневых клинка, продолжающих мои кинжалы – все попадают, разваливая старика на части.
Он хрипит.
Он цепляется за жизнь.
Он тянет силы из самого здания, места, в котором сосредоточено столько мерзости, что она не дает ему умереть даже превратившемуся в десяток отдельных кусков. Он пытается собраться в кучу, пытается зацепиться хоть за что-то, только бы дождаться прихода подмоги.
Поток теней, почти на весь оставшийся резерв, буквально разъедает эти останки и вместе с ними что-то еще. Я просто физически ощущаю, как сложнейшая система, центром которой был старик и его лавка, распадается на осколки. И вместе с этим пропадает что-то еще. Что-то неощутимое, но довлеющее надо мною едва ли не с первых дней пребывания в этом городе.
Этот ритуал должен был не просто усилить тварь, создавшую культ, но и помочь ей затуманить будущее, сокрыть настоящее, спрятать прошлое. А теперь же… ясновидение страшно сбоило, работало через раз, но оно, мать вашу, таки работало. Словно порог цифрового значения навыка, необходимого для пробития барьера разом упал на десяток-другой пунктов.
А ведь удачно зашел, однако!
На последние крохи резерва прыгаю на максимальную дальность (сейчас – километр), не желая встречаться с соратниками покойной парочки. Все равно я уже сделал здесь все, что только мог сделать.
Сил было очень немного, усталость накатывала волнами, но я еще не закончил с планами на ночь. Пришлось браться за флаконы в третий раз, обеспечив себе целую плеяду свиданий с сортиром на следующие сутки. Будет бо-бо, но несколько очень мощных тоников довели-таки значение резерва до трети (опять) и временно подняли концентрацию на двадцать три пункта.
Ой, как же завтра будет плохо!
Как же плохо будет завтра…
Но сегодня мне просто ох*енно!
Ночь бурлила, причем не только из-за спешащих куда-то культистов. Судя по всему, Седой все же выполнил мою просьбу-требование, махом вычистив свою кодлу от противников. А заодно и начав всячески страдать от обрушившегося на него карающей десницей культа.
Все по моему плану.
Я знал, что квалификации Седого и его утырков хватит на относительно бескровную (для него) ликвидацию двух бригадиров. А вот часть их бригад успела сбежать, доложив своим хозяевам. Те, не будь дураками, сопоставили произошедшее с очень важной для них личностью, и логично предположили, что именно Седой устроил, или хотя бы поспособствовал, нападению на старого скупщика.
Верхушка, конечно, быстро поймет, что это слишком круто для отчаявшегося пахана, но все равно одобрит приказ на его уничтожение. Как и уничтожение всех, кто узнал о тайне их существования. Просто потому, что эта ночь будет последним шансом зачистить всех свидетелей, заткнуть золотом и ядом тех, кого не заткнуть сталью, подготовиться к противостоянию с неизвестным, но хорошо информированным противником. Они ведь не дураки там, они понимают, что вся чехарда была заварена какой-то внешней силой. Но сейчас им важнее будет сдержать удар, прежде чем начинать искать виноватых и казнить непричастных.
Всего одну ночь выстоять, всего одну ночь.
Как и мне самому.
Хороший дом в богатом районе. Простой, неприметный и не бросающийся в глаза – он был достаточно шикарен, чтобы в нем жить, но не вызывал зависти у окружающих своей кричащей дороговизной. Именно в таком здании предпочитал жить один из ближайших помощников Казимуса «Однорукого» Бейла, первого контрабандиста Края и, вроде как, троюродного брата бургомистра. Семейный подряд, можно сказать.
Без шуток! У главы этой криминальной организации даже право на родовой герб было, пусть и только на перстень и личный штандарт, без владения наделом. Но это дело десятое, ведь говорим мы не о Бейле с его родичами, а о Никтимусе Бариосте, его левой руке. Левой, ибо правая у Бейла была своя, еще не оторванная.