— Я — Скалин. — Он выпячивает грудь.
— Послушай, малыш. — Я стараюсь говорить как можно спокойнее. — Уверен, что ты чертовски крут в доме Скалин. Но здесь ты — гость. Я ожидаю, что ты будешь вести себя соответственно.
— Я могу уйти? — он бросает вызов.
Черт, этот парень полон мочи и уксуса. Наверное, я очень похож на него, когда был в его возрасте, но прошло уже больше десяти лет назад.
— Сколько тебе, 17 или 18?
— 15. — Его гордость могла бы задушить слона, а его непокорность напоминает мне о его сестре.
Наклон головы, выражение глаз — возможно, он унаследовал эти черты от моей Софии. Несмотря на это, он должен знать, кто в этом доме хозяин.
— 15. Веди себя хорошо. Все здесь знают, что к чему. Ты — брат моей невесты. Держи себя в руках, и все будет хорошо.
— Ты не можешь вот так просто взять ее. — Он делает шаг ко мне. Не нарушая мое личное пространство и не то, чтобы умоляя ударить его, но близко к этому.
— Ты возражал, когда твой отец продал ее Антонио Тоскани? — я подхожу к нему. Нарушая его личное пространство. Умоляю его сделать шаг. Потому что я не сучка. И хочу понравиться этому парню, чтобы он в конце концов увидел во мне брата, но я не потерплю подобного дерьма. Даже от него.
Он отводит взгляд, а затем возвращается к моим глазам.
— Я сказал своему отцу, чтобы он оставил ее в покое и позволил делать то, что она хочет.
Итак, есть предположение.
— Чего она хочет?
— То есть… — он пожимает плечами и подозрительно смотрит на меня, но продолжает: — Она всегда любила писать. Не книги, но у нее был миллион журналов, и она любила читать о культуре. Одежду и всякое такое. Искусство. Каковы бы ни были новейшие тенденции.
— Она писала? — эта идея вызывает у меня интерес. Я намерен потратить много времени на знакомство со своей невестой, изучая каждую ее черточку, чтобы попытаться понять эту неутолимую потребность в ней и ту молниеносную связь, которая между нами существует, но получить фору никогда не помешает.
— Да. — Кажется, он начинает расслабляться, поскольку слегка опускает плечи, и берет себя в руки.
Я отступаю на шаг.
— Рассказы?
— Она, наверное, притворялась, что работает в этих журналах или на веб-сайтах? А сама писала небольшие эссе.
— Ты их читал?
— Пфф. Я это дерьмо не читаю. — Он смотрит на дюжих охранников у ее двери. — Слишком, э-э, по-девчачьи. Я этим не увлекаюсь. Для меня только порно. И журналы по механике. Мотоциклы. И тому подобное.
Я ухмыляюсь. Он читал ее работы.
Парень продолжает:
— Но я знаю, что она хороший писатель. Можно подумать, она живет в каком-нибудь пентхаусе в Нью-Йорке или собирается на эту херню с неделей моды. Вот насколько она хороша. Но ей не позволили делать то, что она хотела. — Он хмурится, и его молодое лицо на мгновение становится намного старше. — Наш отец был бы взбешен, если бы узнал. Поэтому она скрывала это и, в конце концов, перестала.
— Почему?
— Потому что мой отец решил, что она будет лучшей невестой для Тосканцев, чем кто-либо другой. Когда она узнала, что он пообещал ее Антонио... — он встречается со мной взглядом. — Она просто прекратила.
Интересно. Я откладываю эту информацию в долгий ящик, намереваясь вынуть ее и просмотреть позже. София гораздо глубже, чем я себе представлял, и это только заставляет меня хотеть ее еще больше. Но я пообещал ей — и себе — что подожду. Как бы сильно я ни хотел пойти туда и поговорить с ней, поцеловать ее, трахнуть, заставить ее стонать, я этого не сделаю. Этот союз будет священным, и тогда я собираюсь сделать нашу связь такой прочной, что ничто и никогда не сможет ее поколебать.
— Как думаешь, что ты получишь, если возьмешь ее вот так? — к Марко возвращается развязность, как будто он только что вспомнил, что должен выглядеть грозно.
— Королеву. — Я не могу сформулировать это более прямо.
— Ты имеешь в виду игрушку.
— Нет. Я имею в виду, что она будет равной мне, что мы будем править этой семьей и Тосканцами, а также добиваться крови и возмездия для любого, кто встанет у нас на пути.
— Почему? — он проводит рукой по своим темным волосам. — Ты убил ее мужа, а потом украл ее. Это никогда не сработает.
— Империи строились на меньшем. — Я улыбаюсь, но знаю, что холодно. Единственная, кто, кажется, может согреть меня, стоит за дверью моей спальни, ее трусики мокрые, а ягодицы розовые.
— Она не какой-то военный трофей, — он придает своему голосу больше силы.
— Я согласен. И думаю, ты поймешь, что...
Двери спальни открываются, и выходит София, ее взгляд устремляется к брату.
— Марко! — она бежит к нему, и он заключает ее в объятия.
Приступ ревности неуместен. Во-первых, потому что я не ревнивец. Во-вторых, потому что это ее брат. Но я начинаю думать, что первое утверждение неверно, когда речь заходит о Софии. Я никогда раньше не ревновал, но она пробуждает во мне это чувство. Мне почти хочется приказать своим мужчинам опускать глаза всякий раз, когда она проходит мимо. Потому что она моя. Я могу любить ее, обнимать, смотреть на нее и, определенно, трахать. Она так сильно привязала меня, как будто так было всю мою жизнь, и я только и ждал, чтобы это найти. Теперь, когда это случилось, я никогда не отпущу ее.
— Боже, Марко, ты здесь. — Она обнимает его. — Ты действительно здесь и в безопасности.
— Я в порядке. С тобой все хорошо?
— Я в порядке. Как ты сюда попал? Отец знает? — она отстраняется и изучает его лицо. — Эй, что у тебя с губой?
— Я дам вам поговорить. — Я произношу эти слова несмотря на то, что мне хочется оторвать ее от него и запереть в своей комнате, чтобы пометить ее. Это ее брат, напоминаю я себе.
— Ты уходишь? — спрашивает она.
Невинность в ее тоне, доверие и страстное желание — слишком. С меня хватит. Данте был прав, когда сказал, что я навсегда исчезаю с рынка, потому что, когда она спрашивает меня таким тоном, как будто хочет, чтобы я остался навсегда, я, кажется, не могу подобрать слов.
Поэтому вместо того, чтобы заговорить и выдать себя, я просто киваю и направляюсь вниз по лестнице. Ей нужно побыть со своим братом, а мне нужно убедиться, что свадьба пройдет по плану.
Мой портной спешит ко мне, смокинг перекинут через его худые руки.
— Пожалуйста, сэр. Еще раз.
— Хорошо. — Я машу ему рукой, приглашая в свой кабинет как раз в тот момент, когда Данте входит в парадную дверь под руку с пышногрудой блондинкой.
— Босс, я хочу представить Вам Аву Карнеги.
— Мисс Карнеги? — я подхожу к ней и пожимаю ее теплую руку. — Добро пожаловать.
— А, спасибо? — она оглядывается. — Но я не совсем понимаю, зачем я здесь.
— Вы — гость. — Я улыбаюсь, и она слегка отшатывается. Знаю, что я красивый мужчина, но во мне есть и нечто особенное, холодность, которая, кажется, поселилась во мне, когда я совершил свое первое убийство в четырнадцать лет. Я — хищник, и всякий раз, когда рядом есть жертва, они это чувствуют. По тому, как мисс Карнеги таращится на меня, я вижу, что она — добыча. Легкая. Неудивительно, что Лоренцо Скалин ухватился за нее.
— Гость? — она с трудом сглатывает.
— Да. — Я машу ей в сторону гостиной. — Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Церемония начнется примерно через час. Карлотта позаботится о Вас.
Словно вызванная упоминанием своего имени, Карлотта появляется из заднего коридора.