— Просто сделай это. — Она поворачивается и смотрит на меня, ее карамельно-карие глаза словно кинжал вонзаются прямо в то место, где должно быть мое сердце.
Но, как поняли многие из моих врагов, там ничего нет. Сердца нет. Пощады нет.
Но есть потребность. И желание. Она возбуждает это своими капризными губами и большими глазами.
Эта красавица — моя. В качестве последнего оскорбления для семьи Тоскани я завладею этим невинным созданием, буду гнуть ее и ломать, пока она не станет чем-то новым. Она никогда не была предназначена для слабака, к которому отец приковал ее на этой свадьбе. Антонио не заслуживал такой невесты. Только не это неземное создание, которое сидит передо мной и просит убить ее.
Все это ей не подходит. Ни жених. Ни этот дом. Ни ее платье — тяжелый атлас, слишком пышная вуаль, огромная юбка — я его ненавижу. На самом деле, оно вызывает у меня отвращение.
Я хватаюсь за спинку и разрываю ее, пуговицы щелкают, как я и предполагал, и ткань рвется с резким звуком, который приятно отдается в ушах.
Она наклоняется вперед, пытаясь отстраниться от меня, но я снова дергаю, разрезая ее до самой талии.
— Сними это. — Я отступаю назад, когда она с трудом поднимается на ноги, а затем поворачивается ко мне.
Она прижимает разорванное платье к груди.
— Прекрати!
Вот это мне нравится больше, огонь в ее голосе. Больше никакой мертвой воды. Вместо этого там царит тепло. Ярость.
Я хочу больше.
— Я сказал, сними. Мне не нравится.
— Нет. — Она вздергивает подбородок. — Если ты собираешься убить меня, то покончи с этим, но я здесь не для того, чтобы устраивать тебе стриптиз.
Я мог бы нагнуть ее над этим столом прямо здесь и сейчас, изнасиловать и уйти. Я должен. Мне больше не нужны неприятности от клана Тоскани.
Вместо этого я настаиваю на своем.
— Сними. — Тон, которым я говорю, — тот же самый, который слышали многие мужчины прямо перед их убийством.
Она не отвечает, но ее подбородок дрожит.
— Если ты этого не сделаешь, я сделаю это за тебя. — Мне бы это понравилось. От одного того, что я отрываю его сзади, у меня кровь стынет в жилах.
Со взглядом, который мог бы разбить сердце нормального мужчины, она отбрасывает порванную ткань и скрещивает дрожащие руки на груди, хотя на ней белый лифчик.
— Так лучше. А теперь выйди из него.
— Зачем? — она окидывает взглядом мое тело, в ее карамельных глазах видно недоверие.
— Я уже говорил тебе. Мне не нравится. Как только ты закончишь, я попрошу своего помощника сжечь это. — Я щелкаю пальцами, и в комнату врывается Джио.
— Босс?
— Возьми это платье и выбрось его вместе с Антонио.
— Да, сэр. — Он подходит к ней и хватает за пышную юбку, затем ждет, пока она выполнит мою команду.
— Перешагни. — Я подхожу к ней и протягиваю руку.
Она смотрит на нее так, словно она может ее укусить, но берет, чтобы освободиться от белого чудовища. Затем она отпускает меня. Ее мягкое прикосновение согревает мою кожу, и я разжимаю руку.
Как только она высвободилась, я увидел, что на ней скромные белые трусики и белые туфли на низком каблуке. Никаких кружев, никаких подвязок, ничего намеренно сексуального. Она не собиралась веселиться в первую брачную ночь, хотя я уверен, что Антонио все равно бы к ней приставал.
— Пойдем. — Я снова протягиваю руку.
Она качает головой, плотно сжимая бедра и прижимая руки к груди.
— Я не буду просить тебя снова, cara mia. — Я рассматриваю ее, наслаждаясь тем, как сужается ее талия и расширяются бедра, какие у нее толстые бедра и маленькие лодыжки. Она была слишком женственной для Антонио. — Тебе не понравится то, что произойдет дальше, если ты не подчинишься.
— Конечно, ты ударишь меня. Это то, что делают такие, как ты. — Она сжимает губы в тонкую линию и протягивает мне руку.
При мысли о том, что кто-то может ударить ее, по моим венам пробегает ледяной холод. Я — жестокий человек, но поднять руку на эту редкую красавицу с большими карими глазами? Кто бы посмел? Вопрос об именах уже вертится у меня на языке, но тут она снова берет меня за руку. Ее тепло проникает под мою кожу, и моя жажда крови угасает.
Я вывожу ее из комнаты и направляюсь к фасаду роскошного особняка Антонио.
— Как тебя зовут?
— Ты не знаешь? — она продолжает пытаться прикрыться, поэтому я останавливаюсь, расстегиваю пальто и набрасываю его ей на плечи.
Она застегивает его несмотря на то, что оно ей велико, и смотрит на меня с нескрываемым удивлением.
— Спасибо. — Она произносит это скорее как вопрос.
— Не за что. — Я снова беру ее за руку и продолжаю идти. Мы оставляем эту дыру позади. Я присоединю ее к своим владениям и ликвидирую — так же, как и ее владельца — как можно скорее.
— Куда мы идем? — спрашивает она, когда мы выходим в холодную ночь.
— Это имеет значение? — я смотрю на нее сверху вниз.
Она на мгновение задумывается, затем качает головой.
— Нет. Полагаю, что нет.
Я помогаю ей сесть на заднее сиденье черного «Мерседеса», затем устраиваюсь рядом.
От выстрела окно рядом со мной разлетается вдребезги, и я падаю на землю.
Просунув руку внутрь машины, я толкаю ее на пол, затем достаю пистолет и выслеживаю свою следующую жертву. Любой, кто нападет на меня, столкнется с моим гневом.
А тот, кто подвергает опасности эту милую крошку, которая теперь принадлежит мне?
Он уже подписал свой гребаный смертный приговор.
Глава 3
София
Он садится на заднее сиденье рядом со мной, запах пороха смешивается с ароматом его дорогого одеколона.
— Езжай. — Его тон холоден, когда он обращается к водителю, но когда мужчина смотрит на меня, в его глазах появляется теплота.
— Что случилось? — я бросаю взгляд на разбитое окно.
— Я позаботился об этом. — Он устраивается на сиденье и достает телефон. Его мощные пальцы быстро постукивают по клавишам, набирая сообщение, которое должно быть сердитым. Я полагаю, что он должен быть сердитым, учитывая, что кто-то только что пытался его убить.
Я закрываю глаза и плотнее закутываюсь в его пальто. По крайней мере, он очистил комнату, прежде чем сорвать с меня платье. Ну, знаете, после того как застрелил моего нового мужа. После того, как я увидела, как кровь стекает на салат, лежащий перед ним, будто это заправка. Я содрогаюсь от нахлынувших на меня эмоций, потому что это не печаль, а облегчение. Теперь я практически голая перед незнакомым врагом, который проявил ко мне ровно столько сострадания, чтобы сбить с толку.
Я все еще не понимаю, почему ему так срочно понадобилось уничтожить мое свадебное платье. Хотя тоже ненавижу это платье. Оно, конечно, красивое, но не для меня. Слишком броское и никогда мне не нравилось. Мне больше нравятся простые фасоны. Одежда попроще. Не выделяться из толпы. Я всегда стараюсь оставаться незаметной и никогда не надеваю ничего, что могло бы привлечь лишнее внимание. Мое свадебное платье было полной противоположностью этому. Я выглядела в точности как маленькая принцесса, которую передают принцу. Только Антонио явно не являлся принцем. Если и был, то только темным. Больше всего на свете я боялась нашей первой брачной ночи. Особенно потому, что знала, как он разозлился, когда священник сказал: «Ты можешь поцеловать невесту», — и я повернула голову, подставив ему щеку. Его губы лишь слегка коснулись моих, и даже это показалось мне чересчур. Не знаю, почему решила уязвить зверя, но я это сделала. Впрочем, полагаю, сейчас это действительно не имеет значения. Я — вдова, и меня это нисколько не печалит.