Проще не придумаешь, благо они меня не сильно-то и интересовали. Ну, есть и есть, я лучше книгу почитаю вместо разговора хоть с одним из них.
А теперь у меня щёлкало на Акара. И я даже подумать боюсь, хорошо это или плохо.
Хорошо, потому что мне самой было хорошо и радостно, а внутри пестрил буйством красок расцветший сад.
Плохо, потому что страшно. Я не знаю, чего хочет от меня Акар, о чём он думает, что вообще задумал. Если я подпущу его слишком близко к себе, а потом он оттолкнёт меня? Мне будет больно. Я не хочу, чтобы мне было больно, как бы эгоистично это ни звучало.
— За тобой так забавно наблюдать, — ворвался негромкий голос Акара в мои мысли.
У него даже голос был идеальным. Таким хрипловатым, твёрдым, сильным, уверенным и спокойным. Голос, к которому невольно прислушиваешься. Голос, который услышишь даже с огромного расстояния, наверно.
— Что забавного? — Спросила я и поняла, что стала дышать тише, прислушиваясь к его ответу. Или, точнее, к его голосу.
— То, как стремительно меняется твоё настроение, — глядя вдаль, пояснил демон, — в одно мгновение ты серьёзная и встревоженная, в другое уже улыбаешься и шутишь, а теперь задумчивая. Расскажешь, о чём думаешь?
Интересно, что будет, если я отвечу? Ну, единственный способ проверить — ответить:
— О тебе, — спокойно произнесла я и посмотрела в его невозмутимое лицо, ожидая реакции.
Реакция была. Мужчина изогнул губы в доброй улыбке, метнул на меня взгляд своих выразительных даже в темноте глаз и сказал:
— Я тоже.
— Тоже о себе думаешь?
— О тебе, — исправил он, хотя я и так поняла, о чём он.
Помолчав, всё же спросила:
— И что надумал?
Интересно же!
Акар пожал плечами, отчего я, находящаяся у него на руках, ненадолго приподнялась тоже, и сказал так спокойно и невозмутимо, будто говорил о погоде:
— Что ты мне нравишься, — опустил взгляд на настороженно затихшую меня, внимательно посмотрел и добавил: — как женщина нравишься, Давина.
«Как женщина нравишься, Давина», — эхом отозвалось в голове.
То же самое простучал пульс в висках.
Губы шевельнулись, беззвучно повторяя только что услышанное.
Акар медленно опустил взгляд с моих глаз на мои же губы. Ещё медленнее склонился к ним… А я просто держалась за его плечо, используя его в качестве якоря с реальным миром, и ждала. Ничего не делала, позволяя Акару всё сделать самому.
Он и сделал.
Осторожно, едва касаясь, коснулся моих губ своими мягкими губами. Я скорее почувствовала, чем услышала, его осторожное:
— Можно?
Начиная мелко дрожать от нахлынувших на меня чувств, выдохнула в ответ:
— Да…
И стала счастливым обладателем самого невероятного поцелуя. Осторожного, мягкого, неторопливого в начале, затем более смелого, более уверенного, более настойчивого, а в конце такого, что у меня приятно зажгло лёгкие от нехватки воздуха, закружилась голова, как от опьянения, и сладкая слабость прошибла всё крепко прижатое к Акару тело.
— Ты меня, — прошептала на первом выдохе, глотнула ещё воздуха и добавила: — с ума сводишь.
— На это и был расчёт, — Акар после поцелуя тоже тяжело дышал, но выглядел счастливым-счастливым!.. Как и я, наверно.
— Какой ты расчётливый.
— Ты даже не представляешь, насколько.
Подумала, что мне хотелось бы представить. А можно даже и на практике проверить расчётливость некоторых демонов.
— Нам дневник искать надо, — отвлекая саму себя от странных мыслей, напомнила я.
— Надо, — согласился Акар, но даже не пошевелился.
— А я спать хочу, — напомнила ещё и об этом.
Причём чистую правду сказала, потому что веки были ужасно тяжёлыми.
— Можем вернуться завтра, — предложил мужчина, становясь серьёзным, — лежал же он тут столько лет, может и ещё день пролежать.
Может, конечно, но:
— А твой отец?
Мне вот не хотелось, чтобы из-за меня у Акара были неприятности. Вообще не люблю, когда у кого-то из-за меня проблемы. Одно дело, если я сама их создала, вот тогда всю ответственность можно смело брать на себя, а если я была лишь звеном этой сложной цепочки… Такое меня не устраивает.
— Мы с отцом ругаемся уже пару десятков лет, — невесело хмыкнул демон, — я всё жду, когда он смирится с неизбежным и отдаст власть в городе мужу своей дочери.
Я открыла рот, собираясь ответить, но не успела, потому что в это самое мгновение слева от нас прозвучало спокойное, но вместе с тем сильное: