У графа, вон, целая библиотека в распоряжении. Поэтому нет причин чувствовать себя виноватой.
Впрочем, Нортман, откинув крышку люка, не стал заглядывать в появившийся проем. Вместо этого он спрыгнул на пол и подал жене руку.
— Сперва ты. — мягко произнес он. — Это совсем несложно. Ставь ногу на перекладину, держись крепче и поднимайся вверх. Если вдруг оступишься, я тебя поймаю.
Алес коротко кивнула. Не говорить же, что в родном мире она десятки раз забиралась по лестницам. Несмотря на неудобство в виде длинной юбки, подъем прошел легко. А через миг рядом оказался Нортман.
Казалось, мужчина не заметил ни странной обстановки, ни рассыпанных пружин. Захлопнув люк, он потянул Алесию к себе и вновь впился в ее губы жарким поцелуем. Его руки теперь скользили не только по спине. И на несколько секунд Алес позволила себе отпустить все мысли. Пока не обнаружила, что супруг нависает над ней, опираясь руками на стол.
Однако в последний миг Нортман все же опомнился.
— Кладовая, конечно, более уединенное место, чем бальный зал, — шепнул он, чуть прикусив ее ухо, — Но все же… — взгляд его вдруг упал на стопку бумаг, которая почти касалась пальцев. Несколько пергаментов. Письменный прибор.
Чуть сдвинув брови, мужчина огляделся.
— Это не кладовая, — выдохнула Алесия, решив сразу расставить все точки над и. — Здесь моя… э-эм… мастерская.
— Мастерская? — Нортман чуть склонил голову. По выражению его лица невозможно было понять, о чем он сейчас думает.
— Да. Тут я записываю все, что приходит мне в голову, занимаюсь… — в памяти промелькнула работа над совой, — … рукоделием. Пытаюсь мастерить… всякое.
Мужчина прищурился. В слабом сумраке глаза его казались совсем черными.
— Позволишь мне взглянуть на записи?
— Да, конечно. — не отводя взгляда от его лица, Алес потянулась к ближайшему листу. Но почти сразу ее рука оказалась накрыта горячей ладонью.
— Не сейчас. — пророкотал Нортман, подхватывая ее на руки. — Ты же не думаешь, что какие-то бумаги способны… — он скользнул губами по ее виску и хрипло выдохнул. — … отвлечь от тебя?
Путь до своего этажа они преодолели беспрепятственно. Да и кто мог бы им помешать? Час поздний, половина слуг уже спит. А вторая половина обитается в хозяйственной части, отдыхая после трудового дня.
Кроме…
Агнету никто не предупредил, что графиня вернется поздно. И что она будет не одна. Поэтому девица, постелив постель и подготовив госпоже одежду для сна, присматривала за камином.
Но стоило распахнуться двери, как она тут же подскочила с низенькой табуретки.
— Ваше сиятельство, я… — заметив за спиной Алесии графа, служанка тихонько ойкнула и отвела глаза.
— Можешь идти. — кашлянул Нортман, чуть посторонившись в двери. — До утра ты здесь не понадобишься.
Алесии захотелось ущипнуть мужа за бок. Хотя, в принципе, он был прав.
Девица, покивав, устремилась к выходу, однако в самый последний миг все же помедлила, решив сразу уточнить очень важный вопрос. Чтобы потом точно не пришлось возвращаться.
— В-воду для умывания нести не нужно? — пискнула она, разглядывая носки домашних туфель. — А то, вы, госпожа, в таком виде…
— В каком? — Алес обернулась к Нортману, и вопросы отпали сами собой.
Коридоры и закоулки замка освещались гораздо хуже, чем спальня, поэтому там она не могла разглядеть супруга во всей красе. А вот сейчас… Паутина и пыль на волосах, серые разводы на щеках и шее. Да и костюм…
Нетрудно догадаться, что и сама она выглядит немногим лучше. Пожалуй, надо было меньше прижиматься к стенам в потайном коридоре.
— Кувшином для умывания тут не обойтись. — выдохнула она, осмотрев и собственные руки.
— Тогда я попрошу, чтобы разогрели баню. — закивала Агнета и выскользнула за дверь.
Нортман проводил ее обреченным взглядом, в котором отчетливо читалось, что надо было махнуть на все рукой и остаться в бальном зале. Алес поднялась на носочки и сняла с его волос комок паутины.
— Боюсь, выбранный вами путь, ваше сиятельство, оказался не таким уж и коротким. — шепнула она, чуть прикусив губу.
Мужчина шумно выдохнул. В черных глазах промелькнули едва заметные огоньки.
— У нас впереди еще вся ночь.
— Главное, избегать пыльных коридоров. — поддела его Алесия. — И очень надеюсь, что в бане никого из нас не подкараулит банник.
Черные брови удивленно взметнулись.
— Кто?
— Крестьянское поверье. — пояснила женщина. — Дух бани, который принимает облик растрепанного старичка. И он очень не любит тех, кто моется поздно ночью. Говорят, он может подкрасться сзади и шлепнуть позднего гостя мохнатой лапой.