— И ты в это веришь? — насмешливо спросил Нортман, склонив голову набок.
Алес взглянула на него из-под ресниц. Не верила. Но и говорить об этом не собиралась.
— Не знаю. Так поздно посещать баню мне еще не доводилось. Может, и обойдется.
— Ты упускаешь один важный момент. — мужчина поднял ее лицо за подбородок и посмотрел прямо в глаза. — С тобой буду я.
Взгляд его был настолько многообещающим, что Алесия прикусила губу. Хотя… на что-то подобное она и рассчитывала, рассказывая страшилку.
— Боюсь, в таком случае мы нескоро доберемся до покоев.
Нортман, чуть усмехнувшись, склонился еще ниже.
— Рано или поздно мы доберемся и до них.
Солнечный луч, пробившись сквозь неплотно сомкнутые шторы, упал светлой дорожкой на смятую одежду. Которая, так вышло, лежала не только на стуле, но и на полу. Никто из слуг так и не отважился заглянуть к хозяевам замка. Даже чтобы разжечь камин. Поэтому в спальне было довольно прохладно.
Но не холод, а привычка просыпаться с первыми лучами солнца (а иногда и до них), заставила Нортмана открыть глаза. Как ни странно, даже пары часов сна вполне хватило для бодрости. Чувствовал себя мужчина выспавшимся и полным сил.
Но что самое главное — Алесия была рядом. Лишь убедившись в этом, Нортман неслышно перевел дух. Да, теперь у графини нет причин убегать, но женщины — существа непредсказуемые.
Мужчина приподнялся на локте, разглядывая свою жену. И все-таки она была хороша. Он аккуратно убрал светлую прядь с безмятежного лица. Попадались ли ему прежде такие изысканные и утонченные женщины? Пожалуй, нет. Алесия была словно прекрасный цветок, чудом попавший в его руки. Ее хотелось прижать к себе и никогда больше не отпускать.
И как за столь нежным обликом может скрываться сильный характер? Она не побоялась пойти против лекаря, сумела поставить на ноги Лианну. Больше года выживала среди крестьян и не сломалась.
А ее первый брак… Нортман нахмурился. Честно говоря, граф ловил себя на мысли, что барона Кьярти ему хочется просто убить. Особенно после пары очень сдержанных рассказов графа Бартона.
И это притом, что женщина делилась с братом многим, но далеко не всем.
Впрочем, даже к лучшему, что барона интересовали только деньги. Ведь в противном случае, Алесия так и осталась бы с ним. От одной только мысли об этом в душе поднимался глухой протест.
Мужчина стиснул зубы. Нет, графиня никогда не принадлежала барону по-настоящему. Ни телом, ни душой. Поэтому ее первый брак лишь недоразумение, зачем-то записанное на бумаге.
Зато теперь все так, как и должно быть. Не удержавшись, он коснулся губами мягкой щеки, очень осторожно, чтобы не нарушить безмятежный сон. И неслышно отстранился.
Спать больше не хотелось, как не хотелось и покидать постель. Может, приказать принести бумаги сюда? Да, обычно он работает за столом, но иногда можно отступить от своих привычек.
Бесшумно выбравшись из-под одеяла, Нортман поднял с пола черный халат. Вещь оказалась неожиданно удобной. И гораздо приличнее выйти в ней, чем в ночной рубашке. Не пугать же служанок.
Как и ожидалось, в соседних покоях не было никого. Зато в коридоре возились две девицы, протирая пыль. Хотя лучше бы они обратили внимание на более грязные закоулки замка. Заметив графа, обе служанки тут же склонились в поклонах.
— Ваше сиятельство?
Нортман сделал жест рукой, позволяя выпрямиться.
— Теона, пусть кто-нибудь разведет в спальных камины. Без шума. И принеси в наши с графиней покои что-нибудь из еды. — девица, кивнув, бросилась исполнять приказ. Вторая дернулась было за ней, но была остановлена коротким жестом. — А ты, Агнета, принеси мне записи графини. Из ее мастерской.
Девица хлопнула ресницами, явно не зная, как реагировать.
— А ее сиятельство разрешила? — все же спросила она, переступив с ноги на ногу.
С одной стороны — мастерская, вроде как, была секретом. С другой же, граф мог узнать о ней только от госпожи.
Нортман скрестил руки на груди и чуть изогнул бровь.
— Ее сиятельство ничего не имеют против.
Когда Алесия проснулась, Нортман уже успел просмотреть все записи, а некоторые даже на несколько раз. И теперь с задумчивым видом изучал изображение странного устройства с загадочным названием — «самовар».
Пояснений к нему почти не было. Лишь стрелочки с непонятными подписями: «тулово», «кран», «поддувало», «шишки», «место для сапога».