— С делами закончили, теперь можно и для себя пожить. Тебе какой травянок, Люсия? С шиповником или с яблоком?
— Давай с шиповником. — вытерев руки полотенцем, Люсия отъехала назад, освобождая проход.
— Правильно. — хихикнула кухарка, — Я тоже только с шиповником и пью. Потому что местная ребятня его совсем не жалует. Им только с яблоком и подавай. А у меня сушеных яблок остался всего кулек, зато шиповника полмешка.
— А ты им к яблоку по горсти шиповника добавляй. Альма говорила, что это полезно.
— Если Альма говорила так и есть. Альма все знает. Недаром она всех своих ребят сохранила, да и многих чужих выходила. Вона, мальчонка у Ирены тоже был совсем плох, не ходил даже. Зато сейчас только так бегает. А еще — новую игру себе выдумал, теперь он голубь-граф, заглянет на кухню, глазки умильные сделает, и спрашивает тоненько так — «мол, Берса, никаких поручений никому передать не надобно?».
Люсия звонко рассмеялась.
— А я-то думаю, что ты мне постоянно то приветы шлешь, то обрывки лепешек на пробу! Но Глен и правда смышленый мальчонка, я когда игрушки по чертежам госпожи вырезаю, он тут как тут. Смотрит как работаю, расспрашивает. Мои-то девчонки все за эйсой Кэрин ходят.
— Эйсу и ученицы все любят. — поддержала Берса. — Браслеты ей из травинок плетут, камешки красивые носят. Она ведь хоть и суровая на вид, но сердце у нее доброе.
— Что есть, то есть. — кивнула Люсия, вновь поднося кружку ко рту. — Жаль только, что она свое будущее хочет похоронить в монастыре. А там жизнь такая, что ты или озлобишься с годами, или сломаешься. Уж я-то хорошо это знаю. Потому и сбежала в пятнадцать лет, вышла замуж за простого мастера, и ни дня об этом не пожалела.
— Оттого и не ходишь теперь. — значительно заметила кухарка, — Всевышний за отступничество покарал.
— Думаю, простил уже. Раз послал мне через Михаля это кресло.
Берса только покачала головой, но спорить не стала. Может и так. Люсия же, отставив свою чашку, вдруг посерьезнела.
— А вот как мы дальше жить будем… Слышала уже? Какой-то управляющий сюда приехал. Будет теперь свои порядки тут наводить. Рглор, после разговора с ним, ходил мрачнее тучи.
Кухарка только беззаботно махнула рукой.
— Не наводи панику раньше времени. Как жили, так и будем жить. Хуже, чем при бароне Кьярти точно уже не будет. Вот тогда последнее из людей выжимали. А управляющего того я уже видала. Симпатичный мужчина, между прочим. Тощий только, и по одежде видно, что нет над ним женской руки.
— Только не говори, что он тебе приглянулся. — ужаснулась Люсия. — Да и разница в вашем положении такая, что замуж он тебя точно не возьмет.
Громко фыркнув, Берса поправила на плечах платок.
— А я замуж и не хочу. Первый-то муж старше меня был аж на сорок годков. Я как его досмотрела, так твердо решила, что больше в замужество ни ногой! Но для себя-то почему не пожить? Возьму этого управляющего под крыло, обихожу, приголублю, откормлю в конце концов. А-то где это видано, чтобы у мужика щеки не наружу, а внутрь вдавались?
— А если он не согласится идти под твое крыло? — хихикнула женщина.
— Так кто его спрашивать-то будет? — кухарка снисходительно взглянула на собеседницу. — Бесхозного мужика надо сразу брать, пока он не успел опомниться. Сегодня же с ночи поставлю тесто на пироги. Да капусты с почками притомлю. Никуда он, голубчик, от меня не денется.
На этот раз, дорога в Арельсхолм оказалась весьма сносной. Лианна искренне радовалась возвращению домой и болтала о всякой ерунде. Агнета, забившись в дальний угол кареты, тихо играла в пятнашки. А граф Арельс предпочел ехать верхом, милосердно избавив дам от своего общества.
Впрочем, отсутствие графа в карете, было с лихвой восполнено разговорами о нем. Алес давно успела заметить, что падчерица очень любит поговорить о том, что близко ее сердцу. И если большую часть лета основной ее темой был прекрасный «принц» Морес, то теперь внимание девочки переключилось на отца.
И ладно, если бы Лианна просто рассказывала о совместных с ним делах, или вспоминала бы случаи из детства. Это еще можно было бы пережить. Но нет, девочка вела себя как заправский рекламщик, которому срочно надо реализовать залежавшийся товар.
Пожалуй, даже персики на южных рынках расхваливают не так вдохновенно, как виконтесса расхваливала своего отца. Алесия, слушая падчерицу вполуха, иногда кивала, и очень надеялась, что мужу икалось все четыре дня пути. Жаль, что в окно кареты этого нельзя было разглядеть.
А еще, где-то в глубине души вновь шевельнулось желание пристукнуть графа чем-нибудь тяжелым. Только на этот раз обидно было не за себя, а за Лианну. Девочка и правда сильно привязана к отцу, чего этот сухой пень совершенно не замечает.