— Сколько у вас вещей?
Алес сделала глубокий вдох, но ответить не успела. Не дали. Супруг теперь смотрел сквозь нее.
— Граф Бартон, распорядитесь, чтобы вещи графини и моей дочери доставили в наш столичный дом.
Лайон послал сестре сочувственный взгляд. Будь его воля, он бы выставил незваного гостя за порог. Только вот… закон на стороне графа Арельса. И Алесия теперь принадлежит мужу, а не себе. Поэтому лучше не идти на конфликт. Чтобы не сделать еще хуже.
— Распоряжусь. Однако не лучше ли…
— Нет. — отрезал Нортман. И удостоив Лайона лишь холодным кивком, первым направился к двери.
С начала лета столичная резиденция Арельсов никак не изменилась в лучшую сторону. Даже скорее наоборот. После светлого и уютного дома Лайона, новое прибежище казалось мрачным и холодным склепом. Даже Лианна заметила контраст.
— Как же здесь… — протянула она, озираясь по сторонам. — Совсем не так, как раньше.
— Большую часть времени я проводил в казармах. И мне было некогда заниматься домом. — отозвался Нортман. — Но мы задержимся в столице еще дней на десять, не меньше. Так что можешь обустроить здесь все по своему вкусу. Слуги в полном твоем распоряжении.
Восторженно пискнув, девочка повернулась к мачехе. Алесия стояла в стороне, предпочитая не вмешиваться в разговор. Лично она облагораживать особняк мужа не собиралась. И вообще, больше всего ей хотелось подняться к себе, чтобы в тишине обдумать дальнейшие шаги.
Однако у падчерицы, судя по всему, были другие планы.
— Алес, ты слышала? Отец сказал, что мы можем обустроить здесь все на свой вкус. Как нам нравиться! Только времени совсем мало… — она на секунду нахмурилась, однако почти сразу на ее лице вновь появилась улыбка. — Но мы ведь все равно успеем, да?
— Лия… — девушка попыталась было вклиниться в поток слов, однако падчерица ничего не слышала. В ее глазах горела неуемная жажда действий. И неважно, что на дворе почти ночь.
— … если хочешь, мы начнем с твоих покоев. Закажем новые шторы, поменяем над кроватью балдахин? Кстати, он какого цвета? А еще перенесем к тебе узорные подсвечники из гостиной. Они очень красивые, и им больше ста лет!
Нортман Арельс сдвинул брови. Он был неприятно удивлен, обнаружив, что его любимая дочурка так расположена к графине. У мужчины даже промелькнула мысль, что надо было как-то извернуться, но найти способ не оставлять дочь с женой. И плевать на существующие правила.
Однако сделанного не воротишь. Поэтому все, что остается — как-то уменьшить влияние этой женщины на его дочь.
— Лия! — графу пришлось чуть повысить голос, чтобы Лианна услышала его слова. — Полагаю, графиня устала и хочет отправиться в свои покои.
Алес бросила на супруга удивленный взгляд. Признаться, не ожидала она от этого «солдафона» такой чуткости. Но хватило всего секунды, чтобы понять — дело вовсе не в заботе. Нет.
Просто Арельс привык быть единственным значимым взрослым для дочери. А теперь он вдруг ощутил, как из-под его ног выбивают «пьедестал». И кто? Навязанная жена. Девица без репутации. Да и просто — особа, к которой он не питает теплых чувств.
Захотелось даже возразить. Сказать, что все в порядке. Но глупо ведь, поступаться своими желаниями, просто чтобы кого-то позлить. И вообще, может предпринять последнюю попытку договориться с мужем? Например, завтра?
Она чуть склонила голову.
— Благодарю, ваше сиятельство, за заботу. Лия, обсудим твои планы с утра?
Девочка чуть надула нижнюю губу, но спорить с отцовским решением не стала. В конце концов, он ведь пытается позаботиться об Алесии. Ведь так?
Увы. Собраться с мыслями не удалось. Стоило опустить голову на тяжелую, чуть попахивающую плесенью подушку, как организм тут же провалился в глубокий сон.
Зато утро Алесия встретила бодрой и полной сил. Даже настроение было приподнятым. Впрочем, она и прежде замечала за собой такую черту.
Когда впереди намечались неприятности — ей нередко хотелось превратиться в маленькую грустную улитку и забиться глубоко в раковину. Однако, если неприятности уже начались — вся апатия куда-то пропадает. А внутри просыпается воин, готовый хоть в огонь, хоть в воду, хоть с голыми руками на льва.
Ну или на средневекового графа. Который, к слову, будет поопаснее некоторых зверей. В конце концов, лев не запрёт в замке, запретив изобретения и любую связь с миром. И уж точно не будет указывать, с кем и как жить.