Потому что ярмарка была для них весьма долгожданным событием. Где еще простому человеку продать скот, закупить хорошее посевное зерно и узнать последние новости со всех уголков королевства?
Торговля шла прямо с телег. Но и дорожные кареты не были здесь редким зрелищем. Ремесленники всех мастей прибывали из столицы, надеясь сбыть свой нехитрый товар. От дешевых бус до посуды и кожаных сапог.
Поэтому скромная серая карета, остановившаяся в стороне, тоже не привлекла особого внимания. Одной больше, одной меньше.
— Приехали, эйса! — бросил угрюмый крестьянин, стукнув здоровенным кулаком в перегородку.
— Спасибо, Тит.
Кэрин осторожно выглянула наружу, оценила грязь, просыпанное кое-где зерно и покачала головой. Приличной эйсе следовало бы держаться подальше от подобных мест. Однако ярмарка, с ее бестолковой суетой, лучше всего подходила для тайной встречи. Главное, чтобы граф Бартон не заставил долго себя ждать.
Не успела она додумать свою мысль, как снаружи прозвенел хорошо знакомый голос:
— Тит? Какая приятная встреча.
— Ваше сиятельство! — карета слегка качнулась. Видимо крестьянин соскочил на землю, чтобы отвесить поклон. — А я тут это. Эйса Кэрин на нашу ярмарку захотела взглянуть. Вот и подвез ее. Мне все равно за инструментом надо было, а так хоть за каретой присмотрит. Да и Рглор разрешил.
— Да… ярмарка в этом году хорошая, даже лучше, чем в прошлые годы. — весело отозвался Лайон. — Ну не буду тогда тебя задерживать. А за карету не беспокойся, пока я тут, к ней и близко никто не подойдет. И к эйсе тоже.
Звякнули монеты, и крестьянин рассыпался в благодарностях, вперемешку с «мол, не стоило». Но последняя фраза была чисто для проформы, когда монеты уже опустились в карман.
Тит получил еще одно шутливое напутствие, и только после этого Лайон заглянул в карету.
— Эйса Кэрин!
— Ваше сиятельство. — девушка подвинулась, давая место на лавке.
— Я тут с самого утра. — сообщил Лайон, закрывая за собой дверь.
Кэрин изогнула бровь.
— Но вы же знали, что мы приедем не раньше полудня.
— Знал. — кивнул молодой человек. — Однако мне не хотелось, чтобы вы находились тут без сопровождения. С вас бы сталось отпустить Тита и остаться одной.
Девушка только покачала головой. Веселые искры в зеленых глазах собеседника вызывали желание улыбнуться в ответ. Но Кэрин все же сумела сохранить серьезное выражение лица. Монастырским воспитанницам не полагается эмоций и чувств.
— Лучше давайте перейдем к делу, ваше сиятельство. Я здесь только по вашей просьбе. — напомнила она.
— Да, эйса. — Лайон тоже посерьезнел. — Как идут дела в поместье?
— В целом, все хорошо. Строители заняты в деревнях и даже успели возвести первую баню, однако с печами им придется подождать. Те две, что успел сковать Крист, были отправлены в Арельсхолм. Вроде как по приказу самого графа. Но не берусь утверждать наверняка.
— А что новый управляющий?
— Вреда от него нет. Эйс Бертус помогает крестьянам убирать урожай, надеется, что те смогут без проблем заплатить налог. А еще, у него теперь есть личная заинтересованность, в сохранении школы. — уголки губ девушки слегка дрогнули.
Она не собиралась выдавать чужие тайны, но ведь можно не называть имен. И не вдаваться в подробности частной жизни. Хотя в усадьбе и так все знали, что кухарка крепко взяла управляющего в оборот. Тот едва ли не ночует теперь на кухне.
Однако Лайон воспринял ее слова по-своему и помрачнел. Только ли интересом к школе вызвано это личное отношение? Парень совершенно не горел желанием уступать Кэрин какому-то там управляющему.
Пусть даже тот исключительных качеств человек.
— Вот, значит, как?
Что-то в его ровном тоне заставило Кэрин насторожиться.
— Надеюсь, ваше сиятельство, вы не решили, что объектом этого интереса являюсь я?
Взгляд ее посуровел, и Лайон невольно устыдился своей ревности.
— Ну что вы…
— Надеюсь, так и есть. — отрезала Кэрин. — Я слишком ценю свою работу, и ту независимость, которую она дает. А моя репутация не позволяет мне заводить легкомысленные интрижки.
— Но разве у вас не возникало желания обзавестись собственной семьей? Выйти замуж и…
Кэрин покачала головой.
— Моя судьба — монастырь. А наш разговор становится слишком вольным, чтобы его продолжать. Так что давайте вернемся к делам поместья.
Лайон прикусил губу, но спорить не стал. Да и что тут скажешь? Эйса в очередной раз четко обозначила свои границы. Переступить их — значит навсегда лишиться ее общества. А этого парню очень не хотелось.