— Я хотел вас порадовать.
— Вам это не удалось! Какое счастье, что мы сейчас не в столице. Подруги подняли бы меня на смех, увидев это… — она брезгливо ткнула пальцем в бархатную коробочку. — Унесите! И больше не докучайте мне подобной ерундой!
Поладить с женой никак не получалось. А с другой стороны давил отец, для которого главная цель брака заключалась в появлении наследников. И он был крайне недоволен сыном, чья жена никак не могла «понести».
— Какой же ты жалкий! Мне что, учить тебя еще, как надо обращаться с женщиной? Кто бы мог подумать, что мой сын вырастет помойной тряпкой! — старый граф цедил слова, не жалея для наследника яда. — Вот мой первенец… Оскар… был бы совсем другим. Он с пеленок умел проявить характер и добиваться своего. А ты и ногтя его не стоишь!
На это Нортману нечего было ответить. Он никогда не знал своего старшего брата, который хоть и умер еще до его рождения, но так и остался любимцем отца.
Обстановка в Арельсхолме накалялась с каждым днем. И когда жизнь стала невыносимой, точнее — более невыносимой, чем это было прежде, на пороге замка вдруг объявился неожиданный гость.
Эгар. Младший брат отца, лишенный в свое время наследства, решил возобновить отношения с семьей. Сам отец, впрочем, не выразил по этому поводу особых восторгов. Но и возражать тоже не стал.
В первый же день дядюшка заявил племяннику, что тому несказанно повезло — не унаследовать от отца ни залысин, ни желчного характера. И вообще — получить лучшие материнские черты.
Нортман тоже как-то сразу поладил с дядюшкой, хоть прежде и не был знаком с ним лично. Эгар отличался добродушным нравом, много шутил и, несмотря на свое положение, умел получать удовольствие от жизни.
А еще, он довольно быстро заметил, что с племянником что-то не так. И вызвал его на откровенный разговор. Нортман не собирался делиться своими семейными неурядицами, но слово за слово…
Поняв, в чем дело, Эгар сперва расхохотался.
— То есть, ты не можешь справиться с собственной женой? — в глазах дядюшки плескалось веселье. — А хочешь, объясню, что ты делаешь не так? Ты изначально решил, что она равна тебе. Но пойми, мой мальчик, женщина — еще не человек. Она лишь сосуд, способный произвести человека. Тебе не нужно было с ней разговаривать. Могу дать совет, — сходи в конюшню, возьми там хороший хлыст…
Нортман предложение не оценил. Как бы ни изводила его Розмелла своим недовольством и капризами, он не собирался поднимать на нее руку.
— Я не стану бить свою жену.
— Так я и не призываю бить ее всерьез. Хватит пару раз, для острастки… Ладно, ладно, вижу, эта идея тебе не нравится. Тогда есть другая…
Но и этот совет парню не слишком понравился. Однако Эгар принялся его убеждать.
— Ты просто попробуй. Если не выйдет, это не навредит ни тебе, ни ей. Если же все получится, родит она тебе наконец сына, вручишь его отцу. А сам хоть на военную службу, хоть ко мне. Я как раз получил хорошее место — буду теперь наместником в Актае.
— Не слишком ли это будет жестоко с моей стороны?
— Можешь еще что-нибудь ей пообещать. Женщину надо приручать как кобылу, через хлыст и яблоко. Или, хотя бы, угрозу хлыста. — поразмыслив прибавил он.
Нортман колебался несколько дней. И все же решил рискнуть.
Он специально отправился к жене с утра, когда та обычно занималась собой. Втирала в волосы и кожу драгоценные масла. Выбирала наряд на день и изводила своими придирками служанок. Девицы сбивались с ног, а особенно нерасторопным, Розмелла щедро отвешивала пощечины.
Он прошел в ее покои через смежную спальню, а не главную дверь.
— Все вон. Я хочу поговорить с виконтессой наедине. — он старался вложить в голос уверенность, которой, увы, не чувствовал. Но и отступить уже не мог.
— Я тебя не звала. — процедила Розмелла, даже не повернув головы. Все ее внимание было приковано к зеркалу.
Нортман еще раз взглянул на служанок. Те застыли, каждая на своем месте, не зная, кого же слушаться.
— Мне нужно повторить свой приказ?
Девицы наконец вняли и выскользнули за дверь. Розмелла взяла со столика гребень и провела им по волосам.
— С чем же ты явился на этот раз? — хмыкнула она. — Цветов я не вижу. Неужели снова жемчуг? Или ты решил расщедриться на янтарь?
— Я пришел сказать, что мой отец уже стар. Рано или поздно я унаследую титул, и первое, что сделаю — разведусь.