Я тоже времени даром не теряла и успела замёрзнуть, проголодаться и захотеть пить. Обо мне по-прежнему никто не вспоминал, хотя по моим ощущениям прошло уже больше четырёх часов. Тот факт, что понимаю их речь, я уже приняла. До сих пор не знала, почему так произошло, но разве это имело значение? Гораздо сильнее занимало другое. Стоило ли в этом признаваться? Этот вопрос был крайне животрепещущим, потому что, с одной стороны, они говорили при мне без стеснения и это могло дать преимущество. С другой — ко мне относились, как к предмету интерьера, но интуиция подсказывала, что это изменится, если их немного удивить.
За прошедшие четыре часа я смогла изучить последствия перехода. Конопушки на руках исчезли. Волосы стали более шелковистыми и кудрявыми. Коса без резинки распалась на тугие локоны, и я рассматривала это богатство с искренним восхищением. Цвет тоже получился отпадным. С одной стороны, вполне естественным, без перегиба в красный или оранжевый. А с другой — было в нём что-то завораживающее. Даже в искусственном свете лаборатории он сиял.
Я задумалась, почему все мужчины тут оказались брюнетами. Может, у них тут вообще нет других вариантов? Светлые и рыжие волосы — это случайная мутация, насколько я читала. Возможно, в этом мире она вообще не возникла или считалась атавизмом? Насколько позволяло рассмотреть освещение, глаза у всех были карие.
Кушетка стояла недалеко от металлической отполированной стены, так что я видела своё отражение, пусть и в несколько искаженном виде. Черты лица остались практически такими же. Произошло только какое-то неуловимое изменение, как у Маши. Теперь меня смело можно называть красавицей. Вот только я не могла точно сказать, что изменилось. Чуть другая линия бровей? Нос? Вроде, мой, но как будто чуть изящнее. Губы мои, такие же пухлые, как раньше, но словно чуть ярче очерчены. Брови и ресницы темнее, а на коже больше нет веснушек. Принципиальных изменений не произошло, но мелкие детали сложились в общую чудесную картину.
Хотя все эти трансформации могли не иметь никакого значения. Ни в одном из мужчин я не увидела интереса или восхищения. На меня смотрели, как на шкаф, который оставили в проходе — замечали, что я есть, и планировали передвинуть, пока никто в него не врезался.
Ещё я жадно изучала малину в корзинке, стоящую на столе по соседству с разными сушеными травами. Во-первых, она была свежей, во-вторых, приятно пахла, а в-третьих, откровенно скучала там одна. Я заключила, что у нас много общего, и обдумывала варианты слияния наших судеб. Стоит спросить или можно просто подойти и взять? Вдруг откажут? А если просто взять, то вряд ли отберут. Требовалось срочно заесть стресс, а кроме малины, ничего подходящего я не заметила. Не исполинские ботинки же кусать? Я уже почти решилась на демарш, когда в помещении наступила резкая тишина.
Император появился неожиданно. Его, конечно, ждали, но всё равно оказались не готовы к его приходу, прямо как снегоуборочная техника к зиме. Я вздрогнула, когда он вошёл, и порадовалась, что он направился прямиком к Шаритону.
— Солнечного дня, Шар. С возвращением. Рассказывай, — император говорил отрывисто и по-военному чётко, печатая слова.
И Шаритон отчитался сухо и коротко. Про сорок отобранных и восемнадцать согласившихся девушек из разных миров. Нет теорий на предмет того, почему так вышло, но смогла пройти через портал только одна. Он указал на меня. Я приняла окончательное решение не выдавать своего знания аристократического, на котором, без сомнения, они и говорили, потому что следующая фраза императора отнюдь не располагала к доверию.
— Что за уродливый цвет волос? Она выглядит, как варвары с Северного Плато. Отвратительно! — я дёрнулась, словно от пощёчины, настолько явным пренебрежением и презрением сочился его тон. — Она нас понимает?
В ответ на мою реакцию он изогнул бровь. Шаритон поспешил с ответом.
— Нет, слабовата для этого. Скорее всего, просто реагирует на тон и интонацию.
— Насколько она вообще разумна?
На языке завертелся целый спектр ответов, пока что лидировал вариант «Поразумнее тебя!», но я промолчала. Теперь вся компания смотрела на меня, оценивающе и даже немного издевательски. Я старалась дышать спокойно. Теперь-то точно стоит побороться за то, чтобы скрыть моё неожиданное преимущество. По крайней мере, я смогу точно знать, кто что обо мне думает на самом деле.