— Хорошо, мы хотим девочку, — кивнула она. — Вообще малыш сорвал джекпот генной лотереи. Ты красотка, Максим горяч.
Я приложила руку к животу:
— Лишь бы здоровый. Остальное мне сейчас не важно.
Весь вечер мы с Эммой шутили и смеялись. Мне нравилось снова смеяться. Надо окружать себя людьми, рядом с которыми тебе хорошо. А не теми, кто снова и снова тебя уничтожает.
— Ты в порядке? — тихо спросила Эмма.
Я вытерла слезы, которые внезапно потекли из глаз, и ответила:
— Проклятые гормоны.
— Что тебя расстроило?
— Мне нужно развестись с ним, — прошептала я.
— Успеешь. Ребенка все равно на него запишут, куда торопиться?
Я пожала плечами:
— Все кончено. Я знаю. Мне просто нужно покончить с этим раз и навсегда.
— Давай я займусь твоим разводом? Подготовлю всё.
— Нет. Я должна сделать это самостоятельно.
— Хорошо. Я с тобой, Аня. Всегда.
После ужина мы немного посмотрели телевизор, а потом Эмма ушла. Я снова легла спать одна, но вместо того, чтобы страдать от одиночества, я чувствовала небольшое утешение от осознания того, что у меня есть Эмма. У меня была Эмма, и скоро у меня будет ребенок.
Глава 62. Максим
Ничего более возбуждающего, чем Аня в белом кружевном белье, я не видел никогда. Ее твердые соски под кружевом, туго натянутом на груди. Рот Анны слегка приоткрыт, глаза закрыты, а мои руки блуждают по ее обнаженным бедрам.
Я услышал стон Ани и дотронулся пальцами до ее губ, осторожно приоткрыв ее рот. Она жадно втянула один палец в рот, ее губы плотно сомкнулись вокруг моего пальца. Когда она снова застонала, ее глаза смотрели в мои.
— Максим, — прошептала она, когда я вытаскиваю палец и принимаюсь ласкать ее грудь.
Кружево возбуждает, но я хочу раздеть Анну. Я хочу чувствовать ее горячую гладкую кожу. Я чувствую свою эрекцию, член готов взорваться в штанах. Я быстро раздеваюсь и трусь членом о киску Ани сквозь кружева. Я чувствую, какая она мокрая и горячая. Я чувствую запах ее возбуждения. Это просто безумно меня возбуждает.
— Как? — спрашиваю я, пытаясь развязать завязки на белье.
Она улыбается, как будто это игра, и говорит:
— Догадайся.
Я качаю головой и отхожу, пытаясь наказать Анну за поддразнивание. Я стою рядом с кроватью, на которой, тяжело дыша, лежит Анна. Она выгибается и стонет, будто я уже внутри нее. Ее спина выгнута, а ноги плотно сжаты.
Мне не нужно приглашение. Ее тело принадлежит мне, я могу делать все, что мне заблагорассудится. Я так сильно хочу трахнуть свою жену, но это проклятое кружево похоже на чертову кирпичную стену. Значит, придется его разорвать. Я тянусь и сильно дергаю за веревочку, но она не поддается. Анна стонет, я вижу, что она скоро кончит без меня.
— Анна! — рычу я.
В ответ она улыбается и широко раздвигает ноги, показывая мне то, что я не могу получить. Кружево едва прикрывает ее горячую киску. Я просовываю два пальца под кружевную ткань, желая войти в Анну так сильно, что чувствую себя диким зверем. Я снова дергаю ткань, попка Анны отрывается от кровати, но кружево не поддается.
Я слышу, как Анна тихонько хихикает, еще больше разжигая мою похоть. Женщина понятия не имеет, что она делает со мной. Она не понимает, что я скоро потеряю контроль. Я снова дергаю чертовы стринги.
Еще один тихий смешок. Она играет со мной. Что, черт возьми, не так с этими трусами? Я низко рычу, прежде чем перевернуть Анну. Завязки перекрещены на спине. Наконец-то я избавлюсь от них. Я смотрю на попку Ани и хорошенько шлепаю ее, Анна в экстазе кричит.
Наконец мне удается снять с жены ее чертово белье. И пока я не позволяю ей перевернуться. Теперь я буду дразнить Аню, пусть одеяло под ней промокнет. Я ласкаю попку Анны, проскальзываю ниже к ее мокрой киске, но не вхожу. Я хочу, чтобы жена умоляла меня. Слишком долго она отказывала мне, слишком давно я не был в ней.
Она пытается выгнуть задницу, я толкаю ее бедра вниз:
— Рано.
— Максим, пожалуйста.
Ее тело извивается под моей рукой. Я скольжу кончиком указательного пальца внутрь ее тугой киски. Анна стонет и пытается двинуться так, чтобы палец заскочил глубже, но я не позволяю. Я едва щекочу ее киску, когда Аня начинает умолять меня.
Я вхожу пальцем чуть глубже, а потом еще глубже, позволяя костяшкам пальцев прижаться к ней. Анна пытается оседлать мою руку.