— А надо?
— Надо. В конце концов, вы расстанетесь, тебе будет больно, а я не хочу этого видеть.
— Ох, легко сказать! Как он целуется, как меня трогает! Ты бы знала.
— С удовольствием бы поменялась с тобой местами и узнала, — рассмеялась Эмма. — Пусть бы трогал и целовал всякие части моего тела.
— Нет уж!
— Ты ревнуешь! — Она расхохоталась.
— Ну, он мой жених.
— И только? Побереги свое маленькое сердце, Анна.
Я глубоко вздохнула. Я знала, что она права, но чувствовала, что уже слишком поздно. Максим занимал слишком много места в моей голове. Но ведь действительно я не хочу страдать.
— Ты права, Эмма. Беру себя в руки.
Она улыбнулась:
— Вот и молодец. А теперь покажи же мне кольцо.
Я протянула руку, слушая, как подруга охает и ахает из-за этой глупости. Это ведь ненастоящее обручальное кольцо. Это просто украшение.
— Пора приниматься за работу, — сказала я, представляя, какой безумный впереди день.
— Я тоже. Предупрежу службу безопасности, чтобы внимательнее проверяли пропуска.
— Спасибо.
Она встала и остановилась у двери:
— Все будет хорошо, Анют. Ты делаешь все для компании, это окупится. А вся история с Максимом рано или поздно останется в прошлом.
Я улыбнулась, а Эмма вышла и закрыла дверь моего кабинета. Я положила руку на стол, уставившись на блестящее кольцо. Будущее еще никогда так сильно не пугало меня.
Глава 17. Максим
Журналисты, конечно, те еще занозы в заднице, но зато они быстро дали всем понять, что совсем скоро я стану не просто законным наследником компании, но и официальным ее главой.
Секретарша отклоняла все звонки от журналистов, а их было даже слишком много. Признаться, я удивлен, что моя личная жизнь так интересна людям. Аню, видимо, все это внимание не радовало сильнее, чем меня, она вообще не отвечала на звонки. Видимо, злится на меня. За что я пока не понял, но скоро выясню.
Мои размышления прервала секретарша:
— Максим Леонидович, к вам посетитель.
— Не сегодня, я занят.
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась рассерженная женщина. Для моей мамы, воспитавшей шестерых мальчишек, преград никаких не существовало никогда. По рассерженному виду матушки я понял, что меня ждет выволочка. Будто мне снова десять лет.
— Мама?! — выпалил я.
— Максим, — сказала она сдавленным голосом, захлопывая за собой дверь.
— Что ты здесь делаешь?
Она подняла газету, прежде чем шлепнуть ее на мой стол, а затем села на стул напротив. Я прочитал заголовок о бурном романе и помолвке миллиардера и скривился.
— Что это? — спросила она.
Точно так же она делала в детстве. Она и тогда прекрасно знала всё, что мы делаем, но этим вопросом давала нам возможность объясниться.
— Я помолвлен.
— Это я вижу. Но почему я узнаю о помолвке собственного сына из какой-то «желтой» газетенки? И почему ты сделал предложение женщине, которую я ни разу даже не видела?
— Всё произошло так быстро, — промямлил я.
— За две недели, что ли? Две недели назад ты сказал мне, что у тебя вообще никого нет, а тут на тебе!
— Две недели назад я еще не был уверен, что она согласится. Мам, ты прости меня. Я должен был сказать тебе, но не хотел зря волновать.
Она внимательно посмотрела на меня, будто бы уже все обо мне зная:
— Максим, я отлично тебя знаю. И знаю, что искренне тебя полюбить женщине будет непросто, ты очень закрытый человек. Зато полюбить твои деньги очень и очень легко.
Я проглотил возражение.
— Думаю, Аня любит именно меня. Она сама не нищая.
— Познакомь нас.
— Конечно, скоро я устрою вашу встречу.
— Завтра.
— Что?
— Завтра я жду вас на ужин.
— Хорошо, я посмотрю, свободна ли она, — пробормотал я, зная, что никак не могу отказать своей маме.
— Она беременна? — выпалила мать.
— Мама!
— Максим, я прекрасно понимаю, что могло бы так быстро подвигнуть тебя на женитьбу.
— Мама, Аня не беременна, а мне нужно работать. У меня встреча через несколько минут.
Она встала:
— Ладно, я поняла, ты меня прогоняешь. Увидимся завтра вечером.
Я встал и обошел стол, чтобы быстро обнять маму:
— Я приду.
— Все твои братья тоже будут. Нам всем интересно посмотреть на женщину, которая смогла тебя покорить, — сказала она с улыбкой, выходя из моего кабинета.
Я сел, обхватил голову руками и застонал. Я не ожидал, что все произойдет так быстро. Где-то в глубине души я надеялся, что у меня будет тихая помолвка, о которой никто в мире не узнает.