Анжела, как и пообещала, спросила отца про режиссера и сразу же рассказала остальным. Никакой тайны в этом не было. Савенков, Багунский и мать Анжелы учились в одной школе, потом - в одной академии, хоть и на разных факультетах. Отсюда и знакомство. Разумеется, логично было спросить девушку о ее матери, что и сделал вечно любопытствующий Павел. Арапов был готов обнять своего товарища - ведь его давно уже мучил этот вопрос, а тот взял и первым поднял эту тему.
Девушка не стала делать из этого никакого секрета и скупо поведала, что свою мать не помнит - она умерла спустя год после рождения дочери. Она всегда была крайне болезненной и беременность и последующие роды просто источили все ее внутренние резервы. Да, с отцом они были женаты - расписались сразу, как только им исполнилось восемнадцать и на тот момент девушка уже была беременной. И нет, больше ее папочка так и не женился, хотя она и была не против.
То, с каким спокойствием и даже равнодушием Анжела рассказывала эту историю, показало ее Арапову с иной, незнакомой стороны. Конечно, девушка очень сожалела о том, что знала свою мать лишь по рассказам своего отца, но горе свое давно уже пережила.
Но какого же ей было раньше? Арапов, сам росший без отца, прекрасно помнил то пренебрежение и презрение к нему и его матери, которые совершенно не скрывали ни одноклассники и ни даже некоторые учителя в школе. Он был безотцовщиной, выродком, рожденный хоть в браке, но с отцом, давно ушедшим из семьи и абсолютно равнодушным к судьбе собственного ребенка.
Но тот хотя бы был жив, пусть и не поддерживал с сыном никаких отношений.
А вот у Анжелы матери не было. Не было и мачехи. Отец-одиночка, воспитывающий дочь - это та еще картина, необыкновенная редкая в современном обществе и потому сразу рисуется совершенно непритязательная картинка.
Да, у нее были бабушки и дедушки, о которых Анжела отзывалась с невероятной нежностью.
И все-таки центром ее вселенной был именно “папочка”, которым она восхищалась и которого любила горячо и безмерно. И который определенно сделал все, чтобы его дочка выросла в хорошую и порядочную молодую женщину.
Невероятная нежность к этой особе заполнила душу Арапова и он еще больше загорелся желанием быть к ней ближе, узнать лучше и быть другом. А, может, и чем-то большим.
По окончанию съемок клипа на песню “Там, где ты плачешь” мужчинами было решено организовать праздничную попойку. И хотя Багунские предложили провести вечер у них, Паша и Иван наотрез отказались, настояв на ресторане. Арапов и Андрей согласились с ними - не все ж время паразитировать на гостеприимстве дружелюбных отца с дочерью? А еще Арапов предложил не торопиться и дождаться, когда видео будет полностью смонтировано. Данное предложение было категорически отвергнуто и обжалованию не подлежало. Пришлось тому смириться - авторитет более страшных его коллег по цеху было все-таки выше. Да и желание расслабиться и выпить в теплой и дружественной обстановке манило некоторых с угрожающей силой.
Назначенный сабантуй омрачился для Арапова лишь одним действием. Никому, разумеется, он ничего не сказал, но аккурат на этот день назначили суд по бракоразводному делу с Алиной.
Будущая бывшая супруга явилась в небольшой кабинет, где людей было всего ничего, при полном параде - Арапов даже восхитился и сделал ей комплимент, на который молодая женщина лишь обиженно фыркнула. Белоснежный брючный костюм выгодно оттенил темные волосы, уложенные в идеальную прическу, и загорелую благодаря салону кожу. Идеальный маникюр, туфли и сумочка в тон - все подобрано со вкусом и в единстве стиля. Как обычно, идеально прямая спина, гордо расправленные плечи и царственно вздернутый подбородок - не женщина, а богиня. Даже женщина-судья, оглядев посетительницу, одобрительно и вполне дружелюбно улыбнулась ей. Арапов тоже по такому случаю надел костюм, хотя не виделся с женой с вечера и ни о чем таком с ней не договаривался. Его судья тоже одарила вполне заинтересованным взглядом, но такой же улыбки он, видимо, не заслужил. Оно не удивительно. Судя по всему, его постарались представить ей в самом невыгодном для него свете.
Вот только ему было плевать. Главное, чтобы это никак не сказалось на его отношениях с сыном. А с остальным он был согласен полностью и безоговорочно.