Векс взял ее лицо в ладони и смахнул слезы с ее щек.
— Если бы я мог взять свои слова обратно, свои действия… Прости меня, Кинсли. Прости, что заставил тебя так себя чувствовать. Прости, что тебе пришлось столько пережить. Но тебе больше никогда не придется нести это бремя в одиночку.
Она подняла руку из воды и положила ему на сердце.
— Мне было больно, когда ты ушел после того, как я сказала тебе правду, но я понимаю. Я не могла представить, что так долго буду заперта в одном месте, не имея возможности уйти, никогда не увижу другого человека… — Кинсли посмотрела ему в глаза. — Я все еще не могу поверить, что ты выбираешь меня вместо своей свободы. И на самом деле, я бы не стала винить тебя, если бы ты выбрал другое. Я не хочу, чтобы ты оказался здесь в ловушке.
— Ах, мой лунный свет, — Векс откинул ее волосы назад и наклонился, нежно поцеловав ее в лоб. — Мое заточение не имеет к тебе никакого отношения, — он целовал ее веки, нос, щеки, пробуя на вкус соленые слезы. — И, по правде говоря, я больше не чувствую себя пойманным в ловушку. Без тебя я был оболочкой, сосудом, переполненным горечью и яростью. Зверем, бушующим у прутьев своей клетки.
Он еще сильнее наклонил лицо и прижался к ее губам, вкладывая в поцелуй все тепло и нежность, переполнявшие его грудь.
— С тобой я дома. Я свободен так, как никогда не мог себе представить.
— Векс… — она произнесла его имя шепотом, нежной мольбой, прежде чем поднялась и снова поцеловала его. Кинсли обвила руками его шею, прижимаясь своими мягкими грудями к его груди.
Векс обнял ее, притягивая к себе. Их губы были ласкающими, нежными и пылкими, передавая через прикосновения все невысказанные эмоции и слова, бурлившие в нем и Кинсли. В нем вспыхнуло возбуждение, но Векс проигнорировал его. В этом поцелуе не было страсти. Он был об утешении. Он был о двух душах, ищущих поддержки друг в друге. Он был о двух сердцах, бьющихся как одно целое.
Когда Кинсли прервала поцелуй, она не отстранилась, а легла на него сверху, запустив пальцы в его волосы, которые свисали ниже уровня воды.
— Могу я задать тебе вопрос? И я пойму, если ты не захочешь отвечать.
Он медленно провел рукой вверх и вниз по ее спине, царапая кожу когтями.
— Между нами больше не будет секретов. Спрашивай, и я отвечу.
Ее глаза встретились с его.
— Почему королева фейри хотела, чтобы ты стал отцом ее ребенка?
К его удивлению, ее вопрос не вызвал того страха, который мог возникнуть всего несколько дней назад. Все, что он выстрадал, осталось с ним — боль и гнев не просто исчезли, но теперь они были приглушены. Они были под его контролем. Управляемы.
— Я не могу утверждать, что знаю, какие мысли скрывались за этими холодными глазами, — сказал он, не в силах сдержать хмурую гримасу. — И не хотел бы знать. Но было известно, что она заводила любовников по своей прихоти. Красота и власть привлекали ее в равной степени, и она жаждала и того, и другого. Она коллекционировала супругов так, как другие монархи коллекционировали бы драгоценности. И от таких союзов она произвела на свет многочисленное потомство, уникальное по красоте и силе. И все же для нее это были не более чем эксперименты. Домашние любимцы. Вещи, которые можно использовать, будь то для развлечения или войны.
— Когда она узнала обо мне, она была заинтригована моей магией. Мое сопротивление ее интересу только усилило ее любопытство. Для такой, как она, быть отвергнутой иногда может быть в новинку. И она была неумолима в своем стремлении добиться меня. По глупости я в конце концов принял ее приглашение ко двору, надеясь, что мое появление удовлетворит ее любопытство и я смогу спокойно жить своей жизнью.
Пальцы Векса согнулись, ненадолго нарушив устойчивый ритм движения его руки вверх-вниз по спине Кинсли.
— Я явился как таинственный, окутанный магией мастер независимого королевства. Но она видела мои иллюзии насквозь. Она увидела низшего гоблина, который бросил ей вызов, который обладал властью, превосходящей положенную ему. Она увидела неблагого, который пробудил в ней глубокое, жгучее желание. Неблагого, которым она жаждала обладать.
— Она удерживала меня в своем дворце против моей воли. Использовала меня. А я продолжал сопротивляться ей, как мог. Она относилась к этому как к игре, радуясь, что у нее есть игрушка, которая не сломается, как остальные. Но ее веселье — и ее терпение — имели свои пределы. Видимость власти и контроля, которую она демонстрировала другим, начала давать трещину вокруг меня. Она назвала меня Вексом. Раздражающий, но в конечном счете неважный.