— Я знаю, как все это прозвучит, — сказала она, — но, пожалуйста, просто… выслушайте меня, хорошо?
— Конечно, — сказала Эмили.
Эйден перегнулся через колени Эмили и ободряюще сжал колено Кинсли.
— Мы здесь ради тебя, малышка.
— Хорошо.
Кинсли сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и начала свой рассказ.
Удивительно, но труднее всего было рассказывать начало. Все, что она чувствовала той ночью, нахлынуло обратно — ее страх, ее горе, ее стремление жить, ее понимание того, что она вот-вот умрет. Сокрушительное одиночество от того, что находишься у черта на куличках, не сможет получить помощь, не сможет попрощаться.
Со слезами на глазах ее семья сидела тихо и слушала, как она рассказывала о том, как Векс встретил ее. О сделке, которую он предложил. Она решила не упускать из виду ничего из того волшебного, сверхъестественного, что ей довелось пережить, каким бы невероятным это ни казалось. Чем больше она рассказывала, тем легче это давалось.
Единственное, о чем она не упомянула, были ее интимные моменты с Вексом.
К концу она снова заплакала, но слезы были лишь легким катарсисом. Бремя стало легче, пусть и ненамного.
Ее мать, отец и тетя сидели в затянувшемся молчании, на их лицах читалась неуверенность, глаза были опущены. Было немного больно, но это была такая малая боль перед лицом всего остального.
Молчание нарушила тетя Сесилия.
— Однажды я видела огонек.
Эмили посмотрела на нее, нахмурив брови.
— Что?
— Когда мы были маленькими. Помнишь, как папа арендовал фургон, и мы отправились в поход в Уэльс с нашими кузенами? Было темно, и взрослые сидели у костра, пока мы играли в прятки в лесу.
Эмили нахмурилась, но вскоре ее глаза округлились.
— Я помню. Томми был так зол на тебя, потому что не мог найти. Ты прятался так долго, что мы подумали, что ты потерялась, и уже собирались сказать маме и папе, что ты исчезла. Потом ты вернулась с широко раскрытыми глазами и улыбкой.
— Я потерялась. Я была до смерти напугана. Но потом я увидела этот прекрасный голубой свет, — Сесилия улыбнулась. — Он не издал ни звука, но, клянусь, он звал меня. Я последовала за ним, и он привел меня обратно ко всем.
— Ты никогда мне не рассказывала.
— А ты бы мне поверила?
— Я… не знаю.
Сесилия усмехнулась.
— Никто бы не поверил. Но я его видела.
Она посмотрела на Кинсли и улыбнулась, в ее глазах светились тепло и понимание.
— И я верю тебе, Кинсли.
ГЛАВА 41
Лес был одновременно знакомым и чужим для Кинсли. Здесь не было ни тумана, ни кристаллов, ни пышной летней листвы. Повсюду вокруг только голые ветви. Вместо зеленого — или золотисто-красного, как до аварии, — только серые, коричневые и белые цвета.
За ночь выпал легкий снег. Его было ровно столько, чтобы рассеять серость. Ровно столько, чтобы подтвердить — она пережила осень, она выстояла среди перемен. Ровно столько, чтобы напомнить ей, что даже в суровой зиме можно найти красоту, для тех, кто готов ее увидеть.
Но независимо от пейзажа и времени года, это место ощущалось одинаково. Оно находило отклик в ее душе. Оно… пело для нее.
Кинсли легко представляла отца, расхаживающего по гостиной коттеджа, готового выскочить за ней в парадную дверь. Но она также представляла и маму с тетей, чья сестринская связь оставалась прочной, несмотря на расстояние, — как они вместе преграждают ему путь в дверь. Как говорят ему набраться терпения. Как призывают верить.
Хотя он, как ни странно, отнесся к истории Кинсли с пониманием, выслушав ее, он стал с ней еще более внимательным. Лишь после некоторых уговоров он неохотно согласился отпустить ее сегодня вечером одну.
Пока Кинсли шла, снег мягко хрустел под сапогами, которые она позаимствовала у тети. Эти леса были ей незнакомы, но она не боялась сбиться с пути. Что-то внутри Кинсли направляло ее. Что-то внутри нее знало дорогу.
Когда это шестое чувство заставило ее остановиться, Кинсли так и сделала.
Она посмотрела вниз и обнаружила, что находится именно там, где и предполагала, — в центре волшебного кольца. Грибы были не тронуты снегом, и земля вокруг каждого была чистой, как будто грибы были слишком теплыми, чтобы на них лег снег. Однако внутри кольца он был гуще и чище, чем где-либо еще.
Она скрестила руки на груди. Дыхание вырывалось маленькими облачками, которые лениво уносились прочь, прежде чем рассеяться. Она могла представить себя под переплетенными корнями могучего дерева Векса, окруженной светящимися вертикальными камнями.