— Маг… — удивление и неверие наполнили голос Вспышки, когда огоньки поплыли перед Вексом.
Эхо развела руками.
— Мы …
— Свободны, — сказала Тень, нехарактерно для нее трепеща. — Мы свободны.
Векс мечтал об этом моменте бесчисленное количество раз на протяжении веков, представлял его снова и снова бесчисленными способами. Он никогда не представлял, что это произойдет вот так — тихо, сдержанно, проникновенно.
Но у него не было желания наслаждаться этим здесь и сейчас. Проклятие было снято, что означало…
Родился наш ребенок.
Сердце Векса замерло.
Это не означало, что Кинсли выжила.
— Нам нужно идти, — поспешно сказал Векс, обхватив огоньки руками и прижимая их к своей груди. Они приникли к нему, когда он подключился к лей-линиям.
Руны полыхали зеленой магией, воздух гудел, а земля пела. Впервые за столь долгое время сила текла через него свободно, не прерываемая проклятием. Он закрыл глаза и сосредоточился на одном.
Как добраться до своей семьи.
— Открой путь.
ГЛАВА 46
Неподвижность и безмолвие окутали Векса, настолько полные, что он был уверен, будто его стерли из существования. Там было только… ничто.
А потом появилась она.
Его сердцебиение разорвало тишину, разожжённое его Кинсли. Он ощущал её присутствие, её жизненную силу — такую, такую близкую. Она была жива.
Но этого было недостаточно. Ему нужно было знать, что она и их ребенок здоровы, нужно было держать их в своих объятиях, нужно было никогда, никогда больше не отпускать.
Он открыл глаза и увидел окутанный ночным мраком лес, освещенный серебряными лучами луны. Хотя вокруг все было незнакомым, оно чувствовалось знакомым. Он бывал здесь раньше, давным-давно. Магия бурлила в нем, больше не сдерживаемая проклятием, больше не отрезанная от этой земли, которая когда-то была такой знакомой, от земли, откуда он черпал столько силы.
Но это был не его дом.
Векс отпустил огоньки. Они взволнованно носились вокруг него, их призрачный огонь вспыхнул с новой силой, когда он уперся руками в землю, опустился на одно колено и расправил крылья. Он взмыл в воздух, едва ощущая ветви и листья, когда проломился сквозь крону деревьев.
Бесчисленные звезды мерцали в ночном небе, а луна, круглая и полная, отбрасывала свой свет на долину и озеро внизу. Верхушки деревьев мерцали в лунном свете, и вода искрилась. Он знал, что это было его царство в древности. Все это принадлежало ему.
Теперь его оно не волновало.
Его взгляд метнулся к источнику света на земле. Крошечный коттедж, стоящий на краю луга и леса.
Там.
Ветер хлестал вокруг него, откидывая назад волосы, когда он мчался к коттеджу, мощно взмахивая крыльями. Он больше ничего не видел, кроме этого дома и желтоватого света, льющегося из его окон.
Магическая волна опередила его как раз перед тем, как он приземлился на твердую грунтовую дорожку перед коттеджем, распахнув дверь. Внутреннее освещение мигнуло и погасло. Откуда-то изнутри донесся женский крик.
Когда Векс переступил порог, огоньки заняли свои места позади него, отбрасывая голубое сияние на комнату, где вся мебель была сдвинута к стенам. Воздух был пропитан ароматом Кинсли, но в нем чувствовалось нечто большее.
Ее пот. Ее кровь.
Ноги сами собой понесли его через комнату. Каждый шаг усиливал его предвкушение. Грудь вздымалась, готовая разорваться, когда он приблизился к открытой двери, ведущей в другую комнату. Спальню.
— О, Боже мой, — выдохнула женщина внутри, когда Векс шагнул в дверной проем.
Но он не видел женщину. Его взгляд упал на кровать, и какое-то мгновение он мог только смотреть.
Его Кинсли полулежала на кровати, укрыв ноги одеялом. Ее кожа была бледной и блестела от пота, а волосы были заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо. Глаза Кинсли, эти прекрасные фиолетово-голубые глаза, встретились с его глазами.
— Векс, — прохрипела она, прежде чем разразиться рыданиями.
Он бросился к кровати, обхватил ладонями ее затылок, наклонился и крепко поцеловал. Вся тоска и боль последних семи месяцев, вся его душевная боль и вина, вся его любовь вылились в этот поцелуй.
Кинсли запустила пальцы в его волосы и сжала их. Она ответила на поцелуй так же пылко, хотя и тихо плакала.
Сквозь его закрытые веки пробивался голубой свет, а огоньки возбужденно танцевали над кроватью.
Она сильнее вцепилась в его волосы, и боль пронзила кожу головы, заставив его зашипеть.
— Никогда больше, черт возьми, не отсылай меня прочь.