Изогнутые стеклянные панели на потолке позволяли лунному свету проникать в комнату, наполняя ее приветливым серебром. Этот свет падал на сферические камни, закрепленные на подсвечниках между книжными шкафами, которые светились молочно-белым и голубым.
Лунные камни. Они были больше и красивее всех, что Кинсли когда-либо видела, но она была уверена, что это лунные камни.
Кинсли дотронулась до пирсинга из лунного камня в виде капли у себя в пупке.
Это не знак, Кинсли. Просто совпадение.
— Моя старая библиотека, — сказал Векс, привлекая к себе внимание Кинсли.
Он стоял наверху лестницы на первом этаже мезонина, раскинув руки, хотя минуту назад его там не было. Тень нависла над его плечом.
— Это… — Кинсли положила пальцы на стол. Стол был из цельного дерева. — Как?
— Магия, — он сжал один кулак, — и память, — он сжал другой кулак. — Остальное сделало воображение.
Кинсли обошла стол, проводя кончиками пальцев по лежащим на нем предметам.
— Но все это кажется таким реальным.
Векс опустил руки по швам и спустился по ступенькам с Тенью рядом.
— Руки касаются. Пальцы чувствуют. Но именно разум воспринимает все ощущения, — он остановился перед Кинсли, опустил взгляд на стол и провел рукой по его краю. — Этот стол был настоящим. Я провел много ночей, сидя над ним при свете луны и звезд, изучая, разыскивая… Но он уже давно рассыпался в прах.
С этими словами стол рассыпался под их пальцами. Кинсли отдернула руку, когда то, что осталось от стола — прах, о котором он упоминал, — унесло легким ветерком и превратило в ничто.
— Что случилось с этим местом? — спросила она.
Он пристально посмотрел на нее. Когда он заговорил, его голос был тихим, пронизанным горечью и гневом, которые усиливались с каждым словом.
— Мою башню разрушили. Камень за камнем разрушалось все вокруг меня. Все, что я построил, все, что я пытался защитить… разрушено.
Библиотека взорвалась вокруг Кинсли. Книги полетели с полок, каменные колонны рухнули, стекло разлетелось вдребезги, а из рушащихся стен дождем посыпались кирпичи — и все это в оглушительной тишине. Она подпрыгнула, задыхаясь, зажмурив глаза и прикрывая затылок, когда столкнулась с Вексом.
Он обнял ее и притянул к себе, укрывая своим твердым, теплым телом, и она уткнулась лицом ему в грудь.
Ничто из предметов ее не зацепило.
Векс прижался щекой к ее волосам.
— Эта иллюзия, это воспоминание не причинит тебе вреда, Кинсли. Всего лишь призрак моего прошлого, — заговорил он хриплым шепотом.
Кинсли нерешительно положила руки ему на грудь и открыла глаза. Они снова оказались в библиотеке коттеджа, с ее мягким освещением и пышными виноградными лозами, выглядевшей точно так же, как несколько минут назад.
— Те тома, которые я смог спасти, составили ядро этой коллекции, — продолжил Векс, — а камни легли в фундамент этого коттеджа. Это не славное возрождение из пепла руин, но… это мое.
Он замолчал. Кинсли почувствовала, что за его словами скрывается гораздо больше, целая история, наполненная болью и потерей. Ее взгляд скользнул по комнате, которая была намного проще, но не менее волшебной, чем та, что он ей показал. Эта комната была, безусловно, более гостеприимной из двух.
И какой бы огромной и чудесной ни была его старая библиотека, она сомневалась, что сможет думать о ней, не вспоминая ужас от того, как она разваливается вокруг нее.
В его голосе звучала ярость, когда он говорил о разрушении башни. Ярость, которая кипела в нем долгое, очень долгое время. Возможно, это было какое-то стихийное бедствие, но эмоции, которые он выплеснул, хотя и приглушенные, наводили на мысль, что произошло нечто гораздо более преднамеренное.
Кинсли отстранилась от него.
— Кто разрушил твой дом?
Векс отпустил ее, но не раньше, чем Кинсли почувствовала невольное напряжение в его руках. Выражение его лица было мрачным, темные брови низко нависли над горящими красными глазами, уголки рта опущены, челюсти сжаты.
Тень проплыла позади него, пламя ее потускнело, когда она повернула свою маленькую головку, чтобы перевести взгляд с Векса на Кинсли и обратно.
— Это в прошлом, — натянуто ответил Векс. — Тебе не нужно беспокоиться о ней.
Кинсли нахмурила брови.
— О ней?
Его губы приоткрылись, давая ей возможность увидеть клыки, прежде чем он отвернулся от нее.
— Мой старый дом был разрушен. У меня нет желания говорить об этом дальше.