Ладно, не этого я от него ожидала. Отбой!
Схватив полоску бекона, Кинсли со смехом бросила ее ему.
Рука Векса метнулась вперед, хватая полоску в воздухе. Со сверкающими глазами он открыл рот, вонзил клыки в мясо и оторвал кусок.
О, он выглядит так, будто действительно хочет что-нибудь поглотить. Только не завтрак.
— Мы не понимаем, что только что произошло, маг, — сказала Эхо.
— Возможно, это связано с их плотью, — предположила Вспышка. — Похоже, плоть вызывает странные ощущения.
Странные желания тоже.
— Нам знать не положено, — сказала Тень. — Это касается Кинсли и мага.
— Почему ты называешь его маг, а не Векс? — спросила Кинсли, прежде чем съесть ложку овсянки.
— Маг — это его титул, — ответила Вспышка.
— И мы чтим его, используя титул, — добавила Эхо.
— Маг наблюдал за нами много веков, — сказала Тень, окутанная призрачным пламенем. — Все это время он хранил наши истинные имена и сущности.
— Сущности? — Кинсли приподняла бровь. — Вы имеете в виду ваши души, или…
— Сами сущности. Магию, с помощью которой мы созданы.
— Огни рождаются из эфира, — сказал Векс, возвращая внимание Кинсли к себе. Выражение его лица смягчилось, и свет в глазах теперь был не пламенным и страстным, а теплым, ласковым и чуть печальным. — Это существа из чистой маны, без различия между телом и душой. Некоторые говорят, что они являются объединением потерянных душ или отголосками призраков, давно ушедших в мир иной. Другие утверждают, что они являются волей самих первичных сил магии, которым дарованы форма и сознание. Я знаю только, что эти трое были моими верными спутниками почти столько, сколько я себя помню.
Огоньки стали ярче. Эхо поплыла вниз от стола, пока не зависла в паре футов над полом.
— Мы были с магом с тех пор, как он был маленьким.
— Задолго до того, как он вырос до своих ушей, — сказала Вспышка.
— Как он вырос до своих ушей? — Кинсли посмотрела на Векса и рассмеялась, представив его себе ребенком с чрезмерно большими ушами. — Он, должно быть, был очарователен.
Щеки Векса потемнели. Он глубоко вздохнул, восстанавливая самообладание, прежде чем наклониться к ней, опершись локтями о стол.
— А какой же я сейчас, Кинсли?
Кинсли пробежала по нему глазами, остановив их на вырезе его расстегнутой туники.
— Очаровательный — это не то слово, которое я бы использовала.
Темный. Красивый. Потусторонний. Сексуальный. Подойдет любой из вариантов.
Векс усмехнулся.
— Ответ, который позволяет избежать ответа на все вопросы сразу.
— Маг был довольно серьезным ребенком, — сказала Вспышка, — и в этом отношении мало изменился.
— Я бы сказала, что изменения более чем незначительны, — сказала Тень, поворачивая голову к Кинсли. — По крайней мере, в последнее время.
Смысл слов Тени не ускользнул от Кинсли, и румянец вернулся на ее щеки.
— Значит, Тень, Эхо и Вспышка — не ваши настоящие имена?
Отвлекающий маневр! Получилось.
— Это так, — ответила Эхо, возвращаясь на уровень глаз Кинсли. — Настоящие имена следует держать при себе. Они обладают силой.
Когда она нахмурилась, Тень придвинулась ближе и тихо сказала:
— У смертных все по-другому. Сила уменьшилась.
Она посмотрела на Векса, нахмурившись еще сильнее.
— Но ты сказал, что во мне есть кровь фейри, верно? Так что это значит для меня? Какой силой на самом деле обладает мое истинное имя?
— Если ты ищешь правду, — Векс поднял ладони вверх. — Я не могу предложить ее. Я не знаю, Кинсли. С такой разбавленной кровью фейри, как твоя, твое истинное имя не должно иметь силы над тобой, но я не могу утверждать это с какой-либо уверенностью.
— И моя клятва той ночью?
— Она обязательна, потому что ты поклялась своим настоящим именем. Как и для любого другого, будь то смертный, фейри или кто-то еще.
Кинсли опустила ложку в миску с недоеденной кашей и взяла кусочек фрукта.
— А как насчет тебя? Векс — твое настоящее имя?
— Нет, — черты его лица потемнели, как будто грозовые тучи закрывают солнце и отбрасывают глубокие тени на землю. — Это имя, которое я взял давным-давно. Не мое настоящее имя, но, тем не менее, оно имеет значение.
Кинсли посмотрела ему в глаза. Как бы ей ни хотелось задать еще несколько вопросов, глубже погрузиться в его прошлое, она знала, что он не был готов рассказать ей. В любом случае, зачем ему делиться с ней такими тщательно охраняемыми секретами? Зачем ему показывать свою боль, свою уязвимость, когда Кинсли была просто…