Она наклонилась к нему, ее лицо оказалось на волосок от его лица.
— Ты дашь мне то, чего я желаю, мой питомец.
А Векс мог только наблюдать, не в силах предотвратить свое собственное проклятие и страдания и смерть, которые последуют за этим. Беспомощный исправить любую из ошибок прошлого.
Оскалив зубы, маг прорычал:
— Мне нет дела до твоих желаний.
— Как и до твоей жизни, — прошипела королева, туже наматывая золотую цепочку на кулак. Ярость, написанная на ее лице, которое обычно выражало только безразличие или жестокое веселье, была редким зрелищем. — А как обстоят дела с жизнями мерзких обитателей твоего жалкого королевства?
В маске мага появилась трещина, и укол боли и вины острее любого лезвия пронзил грудь Векса.
Накрашенные красным губы королевы растянулись в знойной, угрожающей усмешке.
— Ах. Значит, тебя волнует не твоя собственная жизнь, а их… — свободной рукой она погладила лицо мага, задев его кожу длинными ногтями. — Ты достаточно красивое создание, чтобы я проявила милосердие, мой питомец. Договорились.
Маг замер, когда она повернула голову, почти прижавшись губами к его уху.
— Стань отцом для моего ребенка, и я освобожу тебя. Твое королевство и все, кто в нем обитает, будут оставлены в покое.
Напряжение сковало мышцы мага, и его когти впились в постельное белье, когда он сжимал его в кулаках. Векс чувствовал это напряжение в себе, давление настолько сильное, что его сердце перестало биться, что его легкие угрожали разорваться, что все его существо было готово рухнуть внутрь себя.
Нет. Он так отчаянно хотел, чтобы ответом было «нет», чтобы маг отклонил предложение, отверг королеву. Так отчаянно хотел предотвратить то, что могло стать — то, что стало — величайшей глупостью в его жизни. И все же в глубине души он знал, что это ничего бы не изменило.
Но он также знал, какие мысли крутились в голове мага. Он знал, насколько мучительным было это решение. Знал, что маг взвешивает чаши весов, замышляет, планирует, надеется. Надеется, что все же остался выход, что он достаточно умен, чтобы сбежать.
Что больше всего ранило Векса, так это то, что маг был прав — он нашел способ сбежать из тюрьмы, в которую она его заточила. Но у него никогда не было шанса сбежать от королевы.
После долгого молчания маг кивнул.
Улыбка королевы стала шире.
— Поклянись в этом своим настоящим именем. Дай мне свою клятву.
Едва шевеля губами, обнажившими клыки, маг прошептал королеве свою клятву, сообщив ей свое истинное имя.
Холодный ужас обвился вокруг Векса, медленно сокрушая его сердце и душу. Однажды данное истинное имя никогда не может быть отменено. И нарушенная клятва…
Королева рассмеялась. Ее кожа засияла, пока от нее не заструился золотистый свет — свет дня, свет солнца, ослепляющий, иссушающий, обжигающий.
По правде говоря, королева не поглотила его светом, но все равно осветила.
Этот свет съел его, образовав сверкающую золотую пустоту вокруг Векса. Все, к чему он стремился, за что боролся, чем дорожил… Все это было уничтожено этим светом. И теперь, наконец, он уничтожит и его тоже. Он даст ему освобождение, в котором ему так долго отказывали…
Нет. Это не конец. Я еще не закончил.
Он долго верил, что у него отняли все, кроме жизни, но это никогда не было правдой. У него был лес, проклятый, но все же принадлежащий ему. У него были огоньки, верные, непоколебимые товарищи, чья забота поддерживала его. А теперь у него была Кинсли.
Его пара.
Тогда он почувствовал Кинсли. Почувствовал ее присутствие, почувствовал ее руку на своей, ее большой палец коснулся костяшек его пальцев. Почувствовал, как она приглаживает его волосы и обводит шрамы у глаз.
Она вернулась. Вернулась к нему.
— Тебя там нет, Векс, — сказала Кинсли. — Ты здесь, с нами. Со… со мной.
Аура королевы была зловещей, ослабляющей, угнетающей. Она внушала благоговение и страх и ставила людей на колени. Кинсли, напротив, излучала безмятежность. В ней, несомненно, был огонь, но это был огонь страсти, теплый и нежный. Не то холодное, суровое пламя, которое горело в сердце королевы.
Если королева была солнечным светом, уничтожающим все на своем пути, то Кинсли был лунным светом — мягким, ласкающим, неземным.
Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз смотрел на лицо своей пары, с тех пор, как в последний раз прикасался к ней. Все это время было потеряно. Когда он вернется к реальности, к Кинсли, ему придется многое наверстывать.