- Пойдешь со мной? – глядя в аквамариновые глаза своего защитника, спросила я.
Я жила на опушке леса, в четырех верстах от деревни. Посетители нечасто радовали мой дом своим присутствием. Хотя какой дом, так старая халупа. Ветхие бревна давно подсырели и начали подгнивать, крыльцо развалилось, дверь слетела с одной петли и держалась на соплях, а крыша бесстыдно проваливалась, грозя обрушиться на голову жильцам, тобишь мне.
Как могла я чинила вверенное мне бабушкой хозяйство: подлатывала крышу, покрывала ее ветками и мхом, закупоривала дыры, хорошенько протапливала печь, чтобы просушить дерево. Но мои усилия были напрасны. Избушка продолжала напоминать заброшенную развалюху с протекающей крышей, заваливающуюся на один бок.
В груди защемило. Двигаясь наугад мне все же удалось выйти к своей избенке. Я дома! Как много счастья и облегчения в этих двух простых словах. Мне было ужасно боязно навсегда остаться пленницей Северного леса. Страх вечно бродить между тянущихся ввысь сосен отпустил.
Налегла на тяжелую дверь всем телом и толкнула ее, от чего она отворилась.
Пропустив вперед себя нового питомца, сама зашла в избу. Здесь было почти также холодно, как и на улице. Оно и понятно – целую ночь бушевала Вьюга, а огонь погас и не смог выгнать морозец. Надо это исправлять.
Сбросив с себя полушубок, промокший насквозь, лежание в снегу не проходит бесследно, и сапожки, стянула шерстяные носки и босиком потопала к печи. Волчок следовал за мной по пятам с момента нашей встречи, вот и сейчас хвостиком потрусил за мной. Я лишь улыбнулась на это.
Развести огонь – дело не хитрое, однако сложноватое, особенно, когда тебя заметно штормит и трясутся руки, но через пять минут мучений, издевательств и головокружений, в печи затрещал огонь, жадно поедая дрова.
Стерев пот с лица, встала с корточек. Далее надо было обработать раны своему спасителю.
Я - травница, и существую на то, что насобираю летом и осенью и выставлю на продажу в первозданном виде или же целительные настойки и лекарства. Подтверждению этому служили сухие пучки всевозможных трав, развешенные по всему дому, занятый ступой, разнообразными мисочками и склянками стол, за которым я работала. Ну и собственно шкаф, куда складывались уже готовые продукты деятельности, к нему я и направилась.
Шкаф бы заставлен банками, заполненными до краев цветными жидкостями, где иногда проглядывались плавающие кусочки чего-то, или порошком, деревянными шкатулками разного размера, свертками, обмотанными бечёвкой, сложенными в кучу тряпками, ножами всяких форм и другими штуками народной медицины.
Я достала баночку с оранжевым раствором и щедро полила им кусок чистой ткани. Крепись волчонок, тетя-лекарь вступила на тропу охоту!
- Не бойся, малыш. Подойди ко мне. – ласково обратилась к косящемуся на меня волку. Волк никак не отреагировал, он будто догадывался, что я задумала, и стоял на месте. Тогда я сама, вытянув пустую руку и держа ее раскрытой, осторожно, без резких движений, приблизилась к пациенту. Опустилась на колени рядом с ним и погладила, успокаивая. – Будет щипать. Но ты должен потерпеть иначе будет хуже.
Волк покосился на меня, на мокрую ткань в моей руки, снова на меня и опечалился, даже ушки поджал. Я не могла не засмеяться. Мой смех разлился по комнате, будто сотни звонких колокольчиков. Просмеявшись, вытерла слезы и напоролась на взгляд полный упрека. Нет, какой он милый! В последний раз я смеялась так в детстве, а потом повода не находилось – одной не посмеешься…
Потрепав насупившегося волка по холке, нравоучительно произнесла:
- Ты мужчина? Мужчина! Вот и терпи!
Волчок и терпел, и звука не пролил, пока я не закончила дезинфицировать его лапки.
- Молодец. Настоящий мужчина!
От комплимента мой рыцарь в меховых доспехах замотал хвостом.
По закону подлости именно сейчас у меня зажурчал живот, требуя еды у незадачливой хозяйки, которая не позаботилась ни о своем пропитании, ни о пропитании своего спасителя.
- Мда. – протянула я. - Ты, наверное, тоже голоден? – задала вопрос, не ожидая ответа.
Пушистик и тут удивил меня. Он подобрался, рванул к двери и заскрёбся о нее. Глупость я страдаю по весне, а на дворе зима, поэтому поднявшись, выпустила зверя на волю по естественной нужде. И почему-то у меня и мысли не возникло, будто волк не вернется. Да, меня точно крепко приложило головой о землю.
Шутки шутками, а есть хотелось невыносимо. Мои основные припасы, лежавшие на санях, забрали себе в приношение Пурга и Метель, да и сани также забрали… Ненасытные!