— Спасибо, Тим, — искренне ответила. — Я хочу стать более открытой и радоваться жизни. Устала держать всё в себе.
Он нежно приобнял меня. Я утопала в грусти, радости, спокойствии, отчаянии, злости, удивлении. Всё вперемешку. Такое непонимание. Каша.
Пусть он уйдёт. Нет. Пусть останется.
Я не могла быть с Рахмановым. А с Тимофеем могла. Хотелось, чтобы меня любили и заботились. Быть уверенной в отношениях. Не мучаться. Не страдать. Стать маленькой девочкой под защитой крепких рук. Плакаться на сильной груди, жаловаться на трудности и ждать, что горячие слёзы вытрут с моих щек. А затем поцелуют.
Марат прижимал меня к своей груди… Марат убирал мои слёзы…
Почему я влюбилась в него? Он властный, строгий, умный. Заставляет подчиняться его воли. Доводит меня до безумия. Тимофей сказал, что он плохой человек. А мне было всё равно.
Глупая студентка, очарованная его влиянием. Меня словно приковали цепями и заставляли смотреть только на него. Не вырваться, не отвернуться. Он уже под моей кожей. В моей крови. Нужно сделать переливание.
Я должна сказать ему снова «нет» и, если понадобится, ещё раз и ещё.
Я должна быть сильной, чтобы отстоять право учиться и не позволить поступить со мной жестоко.
Я должна остаться с Тимом, потому что он не отнимал мой воздух, душу, сердце.
Поцеловав парня в щеку, он улыбнулся, и мы разошлись.
Укутавшись в одеяло, я думала о завтрашнем дне. Четверг — практика в Орион тур. Рахманов на своей территории и может сделать больше, чем в стенах университета.
Заходя в офис, мои пальцы дрожали, вцепившись в пропуск. А вдруг он заблокировал его и меня развернут домой. Что тогда делать?
На пропускной охрана, как всегда, любезно поздоровалась. Я приложила карточку к системе контроля. Она не сработала.
— Попробуйте ещё раз. Сегодня программа глючит.
Ледяные мурашки царапнули мою спину. Значит, так он решил меня наказать?
Стала отчаянно прикладывать карточку в разные места, будто утопающий цеплялся за гнилое бревно в надежде спастись. Уже выдумывала планы, как обмануть охрану или попросить Аню воспользоваться её пропуском.
Но синий индикатор загорелся.
— Всё в порядке. Извините за трудности, — улыбнулся охранник. — Проходите.
Даже не поблагодарив, скорее ушла, лишь бы добраться до отдела. Вдруг это ошибка и меня затормозят на полпути. А так им придётся ещё найти упрямую студентку в большом офисе.
Я не сдамся так легко. Пусть он сам выведет меня за руку.
Заскочив в лифт, я нажала на сороковой этаж и закрыла глаза, чтобы перевести дыхание. Когда двери почти сомкнулись, послышался шум. Некто задержал лифт и прошёл вперед.
Сердце застучало непривычно громко. Я вцепилась в поручень, ощутив слабость. Если это он… Если выгонит меня… Я понимала, что не сдержусь, накатит истерика, слёзы и может даже мольба.
— Лиля?
Я распахнула глаза. Это был Дима, с которым мы познакомились в кафе.
— Привет! Давно не виделись. Как дела?
У меня был ступор. С одной стороны, облегчение, что не придётся ехать в замкнутом пространстве с исполнительным. Хотя с чего я решила, что это он зашёл в лифт?
А с другой стороны — раздражение. Вот не желала я сейчас вести ленивые беседы.
— Нормально, — безэмоционально выдала я.
— У тебя когда перерыв? Давай встретимся. Я задолжал апельсиновый мусс, — он приблизился и с надеждой взглянул на меня.
Пол под ногами стал более устойчивым. Я отпустила поручень и шагнула к двери.
— Сегодня не получится.
— Жаль. Ты ведь не сердишься, что в прошлый раз не вышло? Если бы не директора́, мы бы успели попить чай.
— Да, конечно, — я ответила кратко, а сама рьяно наблюдала за таблом с мелькающими этажами.
Замолчав, он дал передышку. Впрочем, ненадолго.
— А в какие дни ты появляешься в офисе? Можем запланировать встречу, раз так заняты, — он усмехнулся и оказался неприлично рядом.
Лифт уже притормаживал.
— Да, я занята, — отреагировала нервно. — В этом нет ничего смешного. Это ты работаешь в штате, а я всего лишь хожу на практику.
— Стой, извини. Я не хотел задеть. Просто думал угостить тебя в свободное время.
Мы оказались на нужном этаже, и двери начали разъезжаться.
— Благодарю, Дим. Но свободное время — это роскошь, которую мне Марат Ильясович не дает.
Мир будто замер в своем вращении. Наши взгляды соприкоснулись. Мой и Рахманова. Он стоял напротив, ожидая лифта. Красивый, статный и уверенный. Идеальный. Я понимала, как Вика легла в его постель. Только при взгляде на мужчину в животе разгорался огонь.