Махкам-ака погасил лампу. Опять стало темно и тихо. Дети вскоре заснули, а муж и жена не могли спать, ворочались, вздыхали и думали об одном и том же: как лучше справиться с такой большой семьей?
Внезапно с улицы донесся гул машины и голоса людей. Встревоженный Махкам-ака начал торопливо одеваться.
—Куда вы? — забеспокоилась Мехриниса.
—Тише, дети могут проснуться. Выйду посмотрю. Кто- то, видно, приехал,— шепотом ответил Махкам-ака.
На цыпочках он вышел во двор и сразу же узнал голоса Абдухафиза и Арифа-ата. «Что же могло случиться ночью? А что-то определенно случилось!» Махкам-ака открыл калитку. Улица тонула в темноте — фонарей не было, луна спряталась за тучи.
Махкам-ака пригляделся. У соседней калитки двигались люди. Кузнец подошел к ним ближе и различил Арифа-ата.
—Что случилось, ака?
—Эвакуированных привезли. Оставлять их до утра под открытым небом не хотелось. Намаялись люди... Ночь почти вся впереди. Пусть отдыхают.
Незнакомый человек стаскивал с машины тяжелый узел.
—Погоди, этот узел понесем вместе.
Ариф-ата поспешил на помощь, подхватил узел с другой стороны, и вдвоем они потащили его в дом Таджихон. Махкам-ака понял, что его помощь здесь уже не нужна.
Вскоре подъехала еще одна машина, и по тротуару застучали костыли Абдухафиза. С ним была и Икбал-сатанг. Последнее время Махкам-ака сильно недолюбливал эту женщину, но сейчас подумал: «А ведь иногда и она становится отзывчивой и доброй».
—Уста, ассалому алейкум! И вас, оказывается, мы разбудили,— с виноватой ноткой в голосе сказал Абдухафиз, увидев кузнеца.
—Нужно было разбудить раньше — помог бы...
—Вы теперь человек многодетный. Все время в хлопотах. Беспокоить вас просто неприлично,— заметила Икбал-сатанг с усмешкой.
«Все-таки ужалила!» — подумал Махкам-ака, но промолчал.
Однако Абдухафиз со смехом заметил подошедшему Арифу-ата:
—Придется еще раз собрать актив в совете. Некоторые граждане, а особенно гражданки, до сих пор не понимают, какого уважения заслуживают люди, взявшие эвакуированных детей под свой кров.
Икбал-сатанг сделала вид, что это сказано не о ней.
—Слушай, Абдухафиз, ты будешь с утра занят, твой секретарь тоже. А как же с хлебными карточками для приезжих? — озабоченно спросил Ариф-ата.
—С этим управится Икбал-апа. Другого выхода нет.— Абдухафиз посмотрел на Икбал-сатанг, и та поспешно закивала головой.— Вам придется взять двух мальчиков, апа, и вместе с ними пойти по дворам, чтобы уточнить, сколько человек в каждой семье, и составить поименные списки.
—Всего к нам прибыло двадцать семь семей,— со знанием дела сообщила Икбал-сатанг.
—Это известно. Надо уточнить, сколько человек в этих семьях.
—А что, Абдухафиз, с дочерью Шахабиддина? Ты уже назначил похороны? — спросил Ариф-ата.
—Еще ничего не решил,— ответил Абдухафиз и потер ладонью уставшее лицо.
Махкам-ака замер на месте — до того неожиданной была эта весть.
—Где же нашли девушку? — хрипло и с трудом выговорил он.
—Вы еще не слыхали?! — всплеснула руками Икбал- сатанг.— Нашли ее в Сырдарье. Привезли только вечером. Так изменилась, что трудно и опознать.
—И она... мертвая? — еле выдавил из себя Махкам-ака.
—Как же быть ей живой, если ее нашли в реке! Ее уж и узнать-то нельзя. Не придумаем вот, как отдать тело матери, Она с ума сойдет от горя,— хмуро пояснил Абдухафиз.
—О аллах! И как только она попала туда, бедняжка! — Махкаму стало холодно, он передернул плечами.
...Закрыв на цепочку калитку, кузнец шел по двору, тут к нему спустилась с крыльца Мехриниса.
—Неужели ее в Сырдарье нашли? — В ужасе Мехриниса воздела руки к небесам.— О горе! Несчастная мать! Нет, не вынесет она такой беды. А тут еще похоронную получила.
—И откуда ты все знаешь? — удивился Махкам-ака.
—У калитки в темноте стояла, когда вы разговаривали.
—Человек тверже стали, все выдерживает,— грустно проговорил кузнец.
Они вошли в дом. Дети крепко спали. Махкам-ака осторожно откинул одеяло и лег на свое место рядом с Абрамом. Мехриниса погасила лампу.
—О страдалица... Какое горе! У матери слез не хватит...— шептала Мехриниса.
Махкам-ака лежал молча, смотрел в темноту, тяжело вздыхал. Вспомнился Шахабиддин. Сколько лет было прожито с ним бок о бок... Вместе чаевничали, готовили плов, вместе ходили на собрания. В махалле Шахабиддин пользовался всеобщим уважением. Мечтал о женитьбе сына, о внуках. А теперь вот и самого нет, и дочери нет... О аллах!.. Что заставило такую цветущую девушку пойти на самоубийство? А может быть, какой-нибудь злоумышленник утопил ее?..