—И я тоже... Купил вот, да без примерки.— Махкам-ака рассказал о незадаче с ботинками.
—Не повезло. Ничего, может, обменяете, уста,— посочувствовал Иван Тимофеевич.— А есть ли вести от старшего сына?
—Ни слова! Написали даже командиру, и тоже пока ответа нет.
—Да, трудная жизнь настала! Что ж, будем ждать и надеяться.
—Лишь бы кончилось все хорошо, Вахаб-ака...
—В Москву он не сумел ворваться, уста. И долго ему тут . не устоять, попомните мои слова. Наши двинулись вперед.
—Да что вы! А я утром не слушал радио.
—Сводка сегодня хорошая: фашисты начали отступать,— с воодушевлением, громко сказал Иван Тимофеевич.
Очередь затихла, прислушиваясь к тому, о чем говорил голубоглазый, с пожелтевшими усами русский.
—Какая радость, Вахаб-ака! Спасибо за добрую весть... Да иначе и быть не могло. Вы посмотрите, сколько мужества, сколько стойкости у наших людей и здесь, в тылу. Я за воротник хватаюсь от удивления: на что способен человек! Недоедает, недосыпает, но готов одним ударом гору стереть в порошок. Падает у горна, а молот не выпускает из рук.
—По трое-четверо суток подряд не отходят от станка люди на нашем заводе,— вмешался вдруг в разговор седой мужчина в испачканном мазутом комбинезоне.
—Ну, вот видите! — с гордостью сказал Махкам-ака.
Двери магазина открылись. Кузнец встал было в общую
очередь, но Иван Тимофеевич посоветовал ему подойти к продавцу:
—Вам ведь только поменять.
Махкам-ака не решался, и Иван Тимофеевич сам протиснулся к прилавку.
—Послушайте, доченька, вот этот мой ака хочет обменять ботинки. Помогите ему, пожалуйста.
Продавщица что-то сказала подруге, подносившей коробки, та взяла у Махкама-ака ботинки, взглянула и тут же вернула их.
—Больших размеров нет. Кончились.— Она развела руками, увидев, как у Вити обиженно задрожали губы.
Махкам-ака и Витя вышли на улицу, за ними с трубкой в руке выбрался из толпы Иван Тимофеевич.
—Вот не везет, Вахаб-ака. Попробую зайти в другие магазины.
—Можете не трудиться. Ни в одном магазине ботинок нет. Я вот уже три дня ищу. Где только не был!
—А если сходить на базар? Вдруг с рук купим?
—Там все в десять раз дороже, уста.
—Вы правы. Раз так — дело наше кончено,— невесело улыбнулся кузнец.— Кланяйтесь вашим домочадцам и приходите в гости, Вахаб-ака.— Махкам-ака за руку попрощался с Иваном Тимофеевичем и, глядя ему вслед, объяснил Вите:— Это очень хороший человек.
Витя был мрачнее тучи, сопел, не смотрел на отца. Он шагал медленно, постепенно отставая от Махкама. А тот шел, вспоминая, как уверенно сказал Вахаб-ака: «Прошли те времена, когда наши только отступали». «Надо будет еще раз встретиться с Вахабом-ака, посидеть, поговорить, он умница, многое знает. Оказывается, он член партии и тоже был на том заседании бюро, куда вызывали Кадырходжу... Какой он отзывчивый, внимательный. Да и Кадырходжа тоже. Видно, все партийные люди такие»,— заключил Махкам-ака.
Вите надоело плестись одному, он догнал отца и шагал теперь рядом с ним, размахивая таловым прутиком.
Через несколько минут они увидели заросшего, грязного мальчугана лет семи. Он сидел на обочине тротуара и с аппетитом уплетал соленый огурец. Мальчуган не обратил ни малейшего внимания на прохожих. Огурец громко хрустел на его зубах. Махкам-ака в одно мгновение охватил взглядом тощую фигуру мальчишки. В глаза ему бросились худые детские ноги, обутые в рваные ботинки, подошвы которых держались лишь потому, что были обмотаны тряпками. Махкам-ака прошагал было мимо мальчишки, но вдруг остановился.
—Пошли, папа, что это вы уставились на него? — потянул Витя отца за руку.
—Погоди! — Махкам-ака вытащил ботинки из коробки и приблизился к мальчугану.
—На, примерь-ка.
Витя рванулся, чтобы выхватить ботинки, но сдержался. Ему показалось, что отец решил подшутить над мальчишкой. «Все равно папа обманет его»,— подумал он и усмехнулся.
Мальчик посмотрел на Махкама-ака испуганными глазами и отодвинулся подальше от протянутой руки.
—Чего ты испугался? Надень.— Махкам-ака положил ботинки мальчику на колени.
Тот радостно схватил их, но все-таки, опасаясь подвоха, с тревогой глядел на Махкам-ака.
—Надевай, что ж ты медлишь?
Мальчик стал торопливо стаскивать старые ботинки. Ветхие шнурки рвались, тряпицы сползли с подошв, пачкая руки.