—«Плов Асрара»! — повторила вслух Мехриниса.— Шутка шуткой, а блюдо так и назвали по имени мальчика. Когда подрастет Асрар, удивится: «Это я придумал такой плов?» И не будут люди вокруг знать, что не Асрар, а война проклятая его придумала. Плов из лепешек, картофельный плов, вермишелевый плов — вот они, кушанья военного времени.
Плов Асрара родился на свет в их махалле. В одной многодетной семье ребятишкам смерть как захотелось плова. Мать не знала, что делать. В доме ни кусочка мяса. Думала, думала и в конце концов нашла выход. Положила рис, вместо мяса — картошку и сварила плов. Изголодавшиеся дети ели с аппетитом. У дастархана вместе с ними сидел соседский мальчик, товарищ старшего, Асрара. Придя домой, он принялся хвалить угощение:
—Без мяса, но очень вкусный. Сварите такой плов, мама,
сварите, пожалуйста! — приставал он.
—Какой плов?
—Ну, такой, как плов Асрара.
С тех пор и стали называть этот плов именем мальчика. Мехриниса тоже слышала о нем. Как-то сестра мужа увезла Витю к себе за город погостить. Вернувшись домой, Витя тоже хвалился, что ел плов Асрара. Мехриниса тогда усмехнулась: «Вот как, плов Асрара уже повсюду готовят».
И сейчас почему-то вспомнился этот плов. Мехриниса вздохнула. Спички теперь тоже заменили фитиль, кремень и кресало, вместо чая настаивали листья яблони или сушеные яблоки, борщ готовили с виноградными листьями... Чему только не научила война! Человек ко всему привыкает...
Махкам-ака и Мехриниса не заметили, как подошли к детдому. Из ворот и в ворота все время шли люди, среди них Мехриниса заметила Светлану, живущую в доме Кандалат-биби. «Что она здесь делает?» — удивилась Мехриниса, но спрашивать женщину ни о чем не стала. Во дворе детдома Мубаракхон разговаривала с каким-то стариком и, заметив друзей, поспешила им навстречу.
—Ой, ападжан, как увижу вас, всю усталость как рукой снимет, на душе становится радостно, легко.— Она обняла Мехринису.— Я знала, что непременно придете... Ассалому алейкум, пачча! Как поживаете? Очень рада вам! — Мубаракхон обернулась к старику, с которым только что разговаривала: — Это тот самый Махкам-ака, отец.
Старик доброжелательно взглянул на кузнеца.
—Беспокоится, что не умеет говорить на языке девочки, которую взял в свой дом,— пояснила Мубаракхон Мехринисе, пока старик и Махкам-ака обменивались приветствиями.
—Не огорчайтесь! Дети очень быстро учатся чужому языку,— обратился к старику Махкам-ака.— Я-то по-русски немного говорил и раньше, а жена почти совсем не умела.
И я тоже боялся, как бы из-за этого не осложнились отношения с детьми. Напрасно боялся. Дети за несколько дней на- - учились самым необходимым узбекским словам. Тем временем и жена подучилась у них русскому. Она меня теперь оставила далеко позади,— усмехнулся Махкам-ака.— Дело не в языке, ака, а в душе. Когда живешь с детьми душа в душу, язык усваивается сам собой.
—Спасибо, обрадовали вы меня,— благодарно отвечал старик и многозначительно кивнул головой Мубаракхон, указывая глазами на Махкама-ака и как бы говоря: «Не зря ты похвалила его».— Ну, теперь разрешите мне уйти, доченька. А как быть с бумагами?
—Если будет время, приходите завтра. Не сможете, я сама зайду,— сказала Мубаракхон, привыкшая ничего не откладывать в долгий ящик.
—Нет, доченька, я вижу, как вы заняты. Принесу сам.— Старик учтиво раскланялся и пошел к группе детей, собравшихся у столовой.
—Старик этот пришел вместе со мной прямо с вокзала. Понравилась ему вон та девчушка с косичкой.— Мубаракхон кивнула на девочку с желтым бантиком на голове,— Девочка тоже сразу потянулась к нему, стала щебетать, теребить его бороду. Старик в отчаянии, что не понимает ее. «Я-то привыкну, доченька,— сказал он мне печально,— и старуха моя привыкнет, но вот не будет ли она тосковать с нами?» Я только начала успокаивать его, и тут очень кстати появились вы... Что же мы стоим! Проходите, пожалуйста.— Мубаракхон повела гостей в свой кабинет.
Махкам-ака по пути оглянулся на старика, который уже бережно вел за руку девочку.