Алмазы были слезами грусти, сапфиры и изумруды – слезами радости, рубины – каплями крови, а золото – частичками чешуи, которую драконы регулярно меняли, пока росли. Конечно, к определенному возрасту у взрослого дракона могло накопиться немалое «богатство», за которым регулярно наведывались сумасшедшие рыцари.
Его пещера тоже была полна золота и самоцветов,
Рагнар не знал ни одного дракона, который был бы настолько жадным, насколько это описывают люди – ящеры всегда с радостью делились сокровищами, если люди просили об этом. Хотя, многих ли драконов он знал? За те недолгие две тысячи лет, что он жил, почти все его знакомые погибли, подло убитые во сне охотниками за золотом. Чудо, что его самого не постигла та же участь, ведь его пещера была до верху набита золотом и самоцветами. За свою жизнь он успел немало пережить, так что возможность накопить сокровища у него была.
В последние дни прежней жизни он не раз мечтал о том, чтобы какой-то охотник за головами или богатством наведался к нему в логово.
В любом случае, теперь все изменилось – на небе появилась та самая звезда. Та, что он ждал все это время, хотя и не особо веря в то, что это когда-то случится.
Дракон нерешительно помялся с одной когтистой лапы на другую, попутно вдавливая жесткие алмазы в пол пещеры. Стоит ли помедлить, тщательно обдумывая все, или не ждать ни минуты, и прямо сейчас отправляться в путь?
С одной сторону, конечно надо бы…Но вдруг…А если?...Да нет, такого не может быть...Или может? Что же делать?
Вопросы роились в массивной голове, но Рагнар быстро прогнал их, понимая, что не сможет больше игнорировать зов. Он подошел к самому краю скалы и, оттолкнувшись, постарался подняться вверх. Конечно, сначала крылья только беспомощно хлопали, не в состоянии удержать его в воздухе, но очень скоро дракон все же смог остановить падение. Еще бы – не для того он выжил и был последним драконом на земле, чтобы вот так нелепо погибнуть, разбившись о землю.
С каждым взмахом дракон становился все увереннее, а его полет – ровнее и стремительнее. Тело рвалось туда, откуда доносился зов, но душа ликовала от ощущения полета. Да, это то, ради чего Рагнар готов был снова начать жить – безграничная свобода от всего, от земли, от людей и даже от самого себя. Летая в облаках, он мог забыть обо всех невзгодах, преследовавших его до того, как он заснул. Да и к чему грустить, если теперь все будет иначе?
Его душа радовалась, а вслед за ней просыпалась и долина. Из-под земли пробился нерешительный ручеек, и, как по волшебству, то тут, то там, начала пробиваться сочная трава. На деревьях за считанные минуты появились первые почки, а за ними и молодые листья.
Край просыпался, почувствовав возвращение своего властелина. Хотя нет, он не был хозяином долины – скорее уж его душой. А если душу убить, как же сможет жить тело? Оно зачахнет… Вот и с его краем произошло то же самое – пока он спал – долина тоже будто заснула, не простив людям их преступления.
Рагнар всегда заботился о своей долине и всех, кто жил в ней. Можно ли было отделять людей от других живых существ, что окружали его? Он так не считал, слишком уж несерьезно воспринимал их. Да и чего боятся, если люди для него были не более чем те же птицы, что кружат вокруг?
Эта ошибка стоила ему дорого, очень дорого.
Драконы влюбляются всего раз в жизни, и очень тяжело переносят смерть партнера. Именно поэтому многие ящеры так радуются, понимая, что им предначертано быть одинокими. Долгое время Рагнар тоже считал, что для него в мире не найдется пары, но однажды он понял, что это не так.
В его долине маленькая дракониха появилась случайно – ее привез один из торговцев магическими амулетами. Он держал малышку в клетке, где та мучилась в тесном ошейнике и неудобном металлическом наморднике. А местные зеваки платили за возможность увидеть чудесную диковинку. Видимо, торговец таскал ее уже не первый год, потому что пластины на морде уже были стерты почти до крови, а крылья были совсем не развиты. То и дело хозяин пробирался в клетку и на потеху публики «добывал» необходимые ему ингредиенты – коготь, чешуя, кровь, слезы и даже опилки от рогов.