Валентайна внимательно посмотрела на сидящего перед ней юношу. — «Спокоен, слишком спокоен, — отметила она, — что за этим спокойствием? Уже примеряет на себя корону? Или шокирован? Или не понимает сложности ситуации». Она хотела продолжать, но принц спросил каким-то безжизненным голосом:
— Разрыв кишечника со всеми вытекающими, это перитонит?
— Да, почти 100%вероятности, но меры мы приняли.
— Но, как я понимаю, в современном мире перитонит уже не представляет угрозы жизни, есть способы лечения, антибиотики, наконец!
— А вы осведомлены в медицине, Эльриан!
— Нам как раз в этом семестре начали преподавать основы оказания первой помощи, так что, как дилетант, я кое-что знаю из основ.
— Серьезно готовят космопилотов! Но я продолжу, перитонит в случае вашего отца не самое страшное осложнение. Существуют еще несколько. И первое, которое мы ждем, это последствия сдавления мягких тканей. Это, если объяснить проще, вызывает поступление в кровь токсических продуктов от пострадавших органов, что может вызвать нарушение работы почек. Второе, не менее грозное, вызванное, как сдавлением, так и токсическими продуктами при повреждении тканей микробами, поступившими в организм при ранении, это нарушения свертываемости крови. Вот тут, даже современная медицина все еще бывает бессильна. Особенно, если пропустить начальную фазу. Поэтому я и контролирую работу всех систем организма буквально каждые три часа, а при необходимости буду делать это чаще! Самые опасные — первые три-пять дней после травмы, так что точный прогноз я смогу дать после этого времени. Пока, на сегодняшний день это примерно 50 на 50, не выше.
— Я понял. Не обрадовали вы меня. Я-то думал, прооперировли успешно, дальше трудностей не будет…
— Пока все идет хорошо, надеюсь, со всеим сложностями справимся. У меня к вам просьба, многое зависит и от позитивного настроя пациента, поэтому, очень прошу, держите эмоции при себе, спрячте их, зрелище вы увидите неприятное, не высказывайте своего к этому отношения, испуга, брезгливости.
Эльриан грустно усмехнулся: — Опять стереотипы, — вздохнул он, — леди, я, в воздушном бою, разворачивал истребитель на предельно допустимой дистанции от противника, за 40–50 секунд до неминуемого столкновения, и этим маневром выигрывал бой. Так что не шарахнуться от ваших катетеров, трубок, повязок, датчиков, как-нибудь сумею, тем более речь идет о моем отце.
— Это хорошо, вдвойне хорошо, посмотрите на последствия травм, и может быть, решите, что такой риск не стоит свечь. Попасть на реанимационную койку и в мои руки, я своему врагу не пожелаю! И еще просьба, неприятная, перечислите, кого, на ваш взгляд, не следует допускать до Его Величества, чье поведение может негативно на него повлиять. Просьба нескромная, но я уже задавала зтот вопрос герцогу Вальтрону и генералу Саарте. Я в Эстинове человек новый, во дворце не бывала, ситуацией не владею, так что прошу простить и помочь.
Эльриан ответил почти без раздумья:
— Во-первых, жену, императрицу Иоанну, хотя она пока сама не рвется, но может начать настаивать. Ни в коем случае! Затем, моего кузена, принца Эльфреда, он может сообщить ему очень неприятные новости. Больше, к сожалению, сказать не могу, не был дома почти год и всех подводных течений не знаю.
— Простите за вопрос, императрица ведь ваша мать?
— Да, родная. Похоже, что вы о наших разногласиях не знаете.
— Спасибо, пойдемте, я проведу вас, но могу дать не более 15 минут, как вы понимаете, есть и другие желающие, просто у вас приоритет. А нам важно не утомить пациента.
— Спасибо, я готов!
Войдя в реанимационную палату, Эльриан понял, что переоценил свою выдержку. Ему понадобилось собрать в кулак всю свою волю, что бы не вскрикнуть, не отвернуться, при виде всех этих «трубок, катетеров и датчиков» тянущихся к телу лежащего отца. Зрелище не для слабонервных. Эвальд лежал, прикрыв глаза, губы потрескавшиеся, свежая наклейка шла по середине живота и уходила под простыню, которой он был частично накрыт. На появление в палате новых лиц император не отреагировал. Эльриан вопросительно посмотрел на сопровождающую его Валентайну.