Понятно, что подобного рода убеждения (спонтанное зарождение) усилились с открытием мира микробов. И было поставлено множество экспериментов для того, чтобы подтвердить или же опровергнуть доктрину о самозарождении жизни. К счастью, все эти усилия – поиски экспериментальных доказательств «за» или «против» – стали сильным импульсом для возникновения и становления в будущем науки о микробах – микробиологии.
Издревле люди решали вопросы происхождения жизни довольно прямолинейно и однозначно. Считалось, например, что крокодилы рождаются из слоя ила, остающегося на берегах Нила после его сезонных разливов.
Современный немецкий микробиолог Ганс Гюнтер Шлегель в своей обстоятельной книге «История микробиологии», обсуждая проблему самозарождения, пишет следующее:
«Путь от убеждения, что жизнь возникает каждый раз из неживой материи, до признания, что все живое происходит от живого “omne vivu mex vivo”, от макроорганизмов и до мельчайших живых существ, был очень длинным. Трудно представить, как много красноречия, воинственного задора и душевных сил было потрачено и как мало экспериментов было предпринято в спорных вопросах о происхождении жизни. Дискуссии начинались с обсуждения возникновения высших животных, мышей, амфибий, рыб, через насекомых, червей до кишечнополостных и простейших и останавливались, наконец, на дрожжах, грибах и бактериях. Создавалось впечатление, что натурфилософы получили столько же удовольствия от открытия мельчайших существ, как и владевшие экспериментом исследователи. Противоборствующие стороны имели разные исходные позиции. В то время как одни считали возможным возникновение живых существ из неживого материала, из неорганической материи, другие верили, что происходит превращение распавшихся организмов в новые мелкие формы. Фантазии и рассуждения были безграничны. Следует, однако, допустить, что стремление подтвердить или опровергнуть служило импульсом к исследованиям».
Доказательства с помощью прямых экспериментов? Они были и всячески приветствовались. Так, Лондонское королевское общество, проявившее такой большой интерес к открытиям Антони ван Левенгука, взяло в качестве девиза выражение «не верь словам». И всегда старалось проверять большинство возникающих и привычных для того времени небылиц.
Так что же говорили эксперименты? Начнем с крупных животных. Здесь проблема самозарождения решалась быстро и просто. Поставим простой опыт. Берем банку с илом и убеждаемся (сколько бы мы ни ждали), что лягушки в банке самопроизвольно не возникают. Но вот микробы, эти загадочные существа. Как с ними? Может быть, они-то как раз способны возникать «из ничего»?
Этим вопросом вплотную занялся итальянский натуралист, профессор университета в городе Павия Ладзаро Спалланцани (1729–1799). Он поставил простой и остроумный опыт. Ему после многих трудных попыток удалось отсадить в отдельную капельку воды одного-единственного (!) микроба.
Спалланцани навел на него «глаз» микроскопа и стал вести наблюдения. Микроб сначала плавал как ни в чем не бывало, а затем вдруг начал увеличиваться в длину, истончаться посередине и наконец разделился надвое. При этом половинки ничем не отличались от своего родителя (его можно называть сразу и отцом, и матерью). Они также плавали в капельке воды, а через некоторое время и сами начинали делиться.
Всегда ли новые микробы возникают путем деления «своих предков»? Может быть, все же они порой возникают и из неживого вещества? Спалланцани много усилий приложил, чтобы опровергнуть и это соблазнительное предположение. И все же окончательные доводы, отрицающие самозарождение живого, удалось привести не Спалланцани, а гению французской и мировой науки микробиологии Луи Пастеру.
3.2. Луи Пастер (1822–1895)
«Пастер стал увлекаться чтением книг, когда учился в Арбуа. Он был самым молодым учеником в небольшом колледже, но очень хотел стать помощников учителя; у него была страсть учить других мальчиков и особенно поучать их. Он стал помощником. Ему еще не исполнилось и двадцати лет, когда он получил место младшего преподавателя в колледже в Безансоне и работал там с дьявольским усердием, настаивая при этом, чтобы и другие работали так же. Он писал длинные вдохновенные письма своим сестрам, в которых поучал их: «Желание – это великая вещь, дорогие сестры. Ибо за Желанием обычно следуют Действие и Труд, а Труд почти всегда сопровождается Успехом. Эти три вещи – Труд, Желание и Успех – наполняют всю человеческую жизнь. Желание открывает врата блестящему и радостному Успеху; Труд проходит через эти врата и в итоге встречается с Успехом, который его завершает…» К семидесяти годам заглавные буквы в его проповедях исчезли, но по сути своей они оставались примерно такими же.