Затем отец отправил его в Париж в «Эколь нормаль», педагогическое училище, и там он уже приготовился было к великим свершениям, как вдруг ужасная тоска по родине погнала его назад, на двор кожевенного предприятия, и он вернулся в Арбуа, на время отказавшись от амбиций. В следующем году он отправился в ту же школу в Париж и на этот раз в ней остался; а однажды вышел из лекционного зала химика Дюма весь в слезах.
«Какая великая вещь химия, – бормотал он про себя, – и как восхитительны популярность и слава Дюма!»
В тот момент он точно знал, что станет великим химиком; серые и туманные улицы Латинского квартала расплывались в безумно сложный и фривольный мир, спасти который могла только химия. Он бросил заниматься живописью, но в душе оставался художником.
Вскоре он приступил к своим первым, бессистемным опытам со всякими зловонными веществами и удивительными разноцветными растворами в стеклянных пробирках. Его близкому другу Шаппюи, студенту философии, доводилось выслушивать многочасовые лекции Пастера о кристаллах виннокаменной кислоты, и при этом Пастер говорил ему: «Досадно, что ты не химик!» Он бы всех студентов сделал химиками – как сорок лет спустя хотел всех врачей превратить в охотников за микробами».
Поль де Крюи. «Охотники за микробами»
«Пастер не был первооткрывателем микромира, да и о специфических возбудителях инфекционных болезней было известно уже давно. Кроме того, ему не всегда удавалось «изловить» того или иного микроба. Вирус бешенства, например, микроскопы ХIХ в. увидеть не позволяли. И тем не менее он угадывал, он шел наудачу, и удача ждала его в конце пути. В чем же заключался секрет его неслыханного успеха? Бруно Латур дает на этот вопрос целый ряд ответов, порой дополняющих друг друга, а порой существующих в разных регистрах. Прежде всего, Пастер не был первым: он оказался на гребне могучей волны, поднимавшейся по всему Западному миру во второй половине ХIХ в., – волны интернационального движения гигиенистов. Конечно, никакого гигиенистского «Интернационала» никогда не существовало, не было единой школы с членством и жесткой иерархической структурой, которую мог бы возглавить харизматичный лидер. И тем не менее было широчайшее общественное движение, затронувшее все сферы предлагаемых им мер. Теперь нужен был человек, который красивым жестом продемонстрировал бы действенность гигиенических приемов, и лучше всего, чтобы эта действенность измерялась в денежном эквиваленте. Пастер сделал это: «вылечил» вино, «спас» шелководство и «исцелил» скот. Во всяком случае, он произвел ряд демонстраций, которые благодаря его счастливой звезде оказались удачными.
Для французского химика Пастера микробы были не врагами, а помощниками – ведь он стремился воспользоваться их силой, заставив работать на себя. Аттенуированный, т. е. ослабленный, микроб «предает» своих сородичей и переходит на сторону людей; нужно только суметь его переманить.
Кроме того, Пастер был не один: он быстро приобрел приверженцев, учеников и союзников, уверовавших в его гений. Этот момент является центральным для книги Латура, «толстовская стратегия» которого основывается на убеждении, что битвы выигрывают не великие полководцы, а армии, т. е. не единицы, а множества. Как складываются множества, способные действовать в качестве боевых единиц, как вербуют сторонников и как заключаются альянсы – вот что интересует французского исследователя.
И наконец, Пастеру удалось обрести значительную силу и власть благодаря союзу с невидимыми союзниками – микробами. Для Пастера они были не врагами, но помощниками – ведь он стремился воспользоваться их силой, заставив работать на себя. Аттенуированный, т. е. ослабленный, микроб «предает» своих сородичей и переходит на сторону людей; нужно только суметь его переманить. Но куда важнее то, что Пастер и пастерианцы могут теперь ссылаться на грозные невидимые силы, выступая посредниками между этими силами и человечеством и обретая благодаря этому значительную власть…»
Александр Владимирович Дьяков. Предисловие к книге Бруно Латура «Пастер: война и мир микробов»
«Первое победное сражение микробам дал Луи Пастер. Он стал одним из величайших полководцев медицинской науки и повел в бой многотысячную армию врачей, вооруженных не ружьями и пушками, не саблями и пиками, а колбами и пробирками, шприцами и пипетками. Это они нанесли тяжелейший удар самому многочисленному войску жестоких убийц человека – микробам.