Эксперименты французского химика Пастера на животных наглядно демонстрировали то, что казалось парадоксом. Ослабленные (извлеченные из погибших животных) возбудители болезни могут стать средством борьбы с самим заболеванием!
Блестящая победа над сибирской язвой вдохновила Пастера на длительный и кропотливый штурм возбудителя бешенства. Речь шла о спасении людей от неминуемой смерти. И вот виновник бешенства – вирус – установлен. Теперь надо готовить вакцину. Ее назвали «фиксированный вирус» и испытали на большом количестве животных. Теперь требовалась победная демонстрация. Алиса Самуиловна Самсонова в брошюре «Микробы против микробов» пишет об этом так:
«В 1885 году Л. Пастеру представилась возможность впервые испытать свою вакцину на человеке. Это был мальчик, искусанный бешеной собакой, слюна которой попала в ткани израненного ребенка. Мальчик был обречен. С разрешения матери больного Л. Пастер приступил к лечению. Риск был велик, ответственность за жизнь ребенка с той минуты, как началась борьба за его жизнь, целиком лежала на ученом. Своему первому пациенту он вводил соответствующие дозы вакцины и в течение нескольких долгих дней и ночей следил за состоянием ребенка. И наконец долгожданный и огромный успех – кризис миновал, мальчик остался здоровым, а человечество обрело надежное оружие против коварного недуга. Л. Пастер не только укротил очередного микроба, но заставил его принять участие в борьбе с заболеванием, которое им самим вызывается».
Этот раздел о победах Пастера хочется закончить на высокой мажорной ноте. Поэтому даем цитату из книги Поля де Крюи «Охотники за микробами». Автор пишет про Пастера следующее:
«Но я больше люблю вспоминать о другом завершении его головокружительной карьеры. Это было в 1892 году, в день семидесятилетия, когда на большом собрании, устроенном для его чествования в Сорбонне, ему была поднесена медаль. Здесь был Листер и другие выдающиеся представители науки всех стран. А над головами этих светил, сидевших на почетных местах, все ярусы были заполнены молодежью – студентами Сорбонны и других колледжей и высших школ. И вот среди неугомонного гудения молодых голосов вдруг наступила полная тишина. Пастер, слегка прихрамывая, взошел на возвышение, опираясь на руку президента Французской республики. И в этот момент, как бы приветствуя героя-полководца, отразившего несметные орды лютых врагов, оркестр республиканской гвардии заиграл триумфальный марш.
Листер, принц хирургов, поднялся со своего места и обнял Пастера, и стены здания дрогнули от грома рукоплесканий, приветственных криков молодежи на галерке и седобородых гостей в почетных рядах. Наконец маститому охотнику за микробами было предоставлено слово. Его голос, когда-то так величественно гремевший в нескончаемых яростных спорах, потерял теперь свою звучность, и его сыну пришлось говорить за него, – но его последняя речь была гимном надежды на новую, прекрасную жизнь человечества. Обращаясь к студентам и ученикам средних школ, он призывал:
«…Не позволяйте испортить вас осуждением и бесплодным скептицизмом, не позволяйте обескуражить вас печалью иногда случающихся мрачных событий национального масштаба – они лишь временны. Живите в безмятежном мире лабораторий и библиотек. Обратитесь для начала к самим себе: «Что я сделал для своего собственного образования?» – а затем, когда постепенно разовьетесь: «Что я сделал для своей страны?» – пока не настанет пора, когда вы с огромной радостью сможете осознать, что поспособствовали хотя бы отчасти развитию человечества…»
3.4. Роберт Кох (1843–1910)
«История микробиологии до Роберта Коха характеризуется сильным размахом. Было важно, какую роль микроорганизмы играют для человека. Если во времена Левенгука они считались просто любопытными организмами из-за крошечных размеров, но абсолютно несущественными для повседневной жизни, то к концу ХIХ века они стали чем-то совершенно иным. Врагами, злодеями, болезнетворцами, вредителями, которых необходимо уничтожать. Этой борьбе ученые уделяли много внимания».
Ганно Харизкус, Рихард Фрибе. «Союз на всю жизнь: почему бактерии наши друзья»
«В 1877 году Роберт Кох впервые сформулировал правила, позволяющие связать конкретного микроба с конкретным заболеванием. Идея немецкого бактериолога заключалась в том, что для того, чтобы доказать микробную природу заболевания, нужно выделить микроорганизм, который всегда присутствует у больных и отсутствует у здоровых людей. После этого нужно вырастить чистую культуру «подозреваемого» микроба и использовать образец этой культуры, чтобы заразить здорового человека. Затем, для окончательной уверенности, следует взять образец у этого нового зараженного и вырастить из этого образца новую культуру, которая совпала бы с исходным микробом.