- Нет, - голос Машеньки был сдавленным, как бы она не противилась своим эмоциям и чувствам.
- Извини. Шутка не удалась, - она может говорить все, что угодно, но вот глаза ее выдают всю сущность.
Слегка потянул ее за запястье вниз, приглашая присесть. Да, черт возьми! Присесть на мою кровать! Надо же с ней доверительный контакт вырабатывать!
Ой, Серега. Не доверие ты с ней выстраиваешь… Далеко не доверие…
Очаровашка, видимо, была настолько напугана, что без возражений села.
Вот оно. То самое оцепенение жертвы перед маньяком. Когда чувствуешь угрозу жизни, не в силах пошевелиться, не в силах заорать. А я и был сейчас этим маньяком.
Ее страх в глазах меня заводит. Хочется прижать к себе и не отпускать. Дарить тепло и ласку. Целовать милое личико. Быть рядом. Защищать.
Любая бы другая уже была распластана здесь подо мной и пищала бы от восторга. А потом? А потом я бы ее выпроводил, сразу забыв имя.
С Машенькой хотелось другого… Эмоциональной близости.
- Не бойся меня, - прошептал я ей почти на ухо, когда она выпрямила спину и перестала дышать.
Это она так отреагировала на мое приближение к ней. Почему она меня так боится?
Я все так же держал ее за запястье, боясь отпустить. Убежит.
И что-то большее боялся сделать. Тоже убежит.
А так хотелось…
Я поднял свободную руку и легонько дотронулся до ее спины в области лопаток. Машенька подала лопатки назад. Напряжена. Боится. Натянулась, словно струна. Взгляд в стену. Не дышит.
Хотел уже было отпустить ее, как она вдруг закусила нижнюю губу. Это у нее нервное. Но на меня сработало призывом. Звериным вожделением.
Легкое прикосновение спины стало более уверенным. Я прижал ладонь. Чувствую ее позвонки. Какая же худенькая. Спускаюсь вниз. Приближаюсь к ней. Дотрагиваюсь губами до ее уха…
А дальше…
Дальше самобичевание на весь день!
От моего прикосновения Машенька вскочила с криком:
- Мне пора!
Молниеносно выбежала из спальни и … Черт! Слышу грохот и звон битого стекла. Вскакиваю с кровати, бегу за ней.
Лежит моя очаровашка на животе на полу среди разбитых осколков от журнального столика. Как умудрилась, не понимаю…
- Маша, ты в порядке?! – кидаюсь к ней.
Но девушка чуть ли не в истерике бьется:
- Отойдите! Не подходите ко мне! Не надо! Не трогайте! – кричит, оглушая.
Испугался за нее еще больше, потому как она перевернулась и старается отползти от меня, опираясь руками в пол. Попадает ладонями на стекла, но боли не чувствует.
- Тихо, Машенька! Я тебе ничего не сделаю! – кричу, злясь на себя.
Напугал. Дурак я! Нельзя так с ней.
Подбегаю к ней, сам не замечая стекол под босыми ногами. Присел рядом, чем напугал еще больше.
Девушка закрыла лицо руками и сжалась, буквально втянула голову в плечи. Что это? Она боится, что я ее ударю?!
Хотел дотронуться до нее, но вовремя спохватился. Вместо этого, наоборот, поднял руки, словно преступник:
- Маш, я тебя не трогаю!
На этих словах Машенька начала приходить в себя. Открыла лицо.
В глазах ужас. Бешеный. Смертный. Смотрит на меня. Не верит. От ее взгляда внутри все перевернулось. Злость на самого себя только увеличилась. Как же я так неаккуратно!
Но ведь дело не только в моей неаккуратности. Ее что-то напугало. Мои прикосновения напугали?
Спохватился сразу, как она отстранила руки от лица еще дальше. Посмотрел на ладони. Порезов нет. Тут же вспомнил, что столик этот сделан из специального стекла, который в случае образования сколов или вот таких эксцессов не порежет срезом. Прислушался к себе и не почувствовал боли в области ступней, хотя я сидел перед ней на корточках в тех же осколках, что и она.
- Осколки не режут. Это специальное стекло, - произнес первое, что пришло на ум. Главное, чтобы ее успокоить.
Посмотрел ей в глаза еще раз. Пристально. Страх начинает проходить, но прибавляется отчаяние. Что же с тобой приключилось, девочка моя? Что было с тобой?
- Давай помогу встать, - заговорил я вновь после непродолжительной паузы, боясь прикасаться к ней.
Я еще к ней не притронулся, а она уже отстранилась от меня.
- Штаны сначала наденьте, - выдавила из себя девушка.
Тут только до меня дошло, что я в боксерах. И в таком виде я хотел к ней еще раз притронуться?! Помочь подняться?! Ну ты и придурок, Дрозд!
Вскочил и широкими шагами прошел в спальню. Пока я натягивал штаны, Машенька начала вставать, делая это аккуратно, будто боясь порезаться. А может и действительно боялась. Инстинкты и подсознание никто не отменял.