- Вот! – бегу обратно. – Я вам рубашку новую купила. Взамен той, белой. Должна была угадать с размером.
На ходу и объясняясь, распаковываю рубашку. Достаю и прикладываю к груди мужчины.
Все. Финиш.
Аслан осматривает приложенную рубашку. Поднимает на меня взгляд, полный сожаления. Качает недовольно головой.
А я опять готова заплакать. Рубашка оказалась детской. Возможно, на подростка. Ну никак не на взрослого мужчину. Даже если бы у него не было таких широких плеч и накачанных бицепсов, все равно бы не подошла.
Смотрю на Аслана. Жду его реакции. Он отбирает у меня рубашку, небрежно складывает ее навису и убирает в пакет.
- Сыну достанется, - заключает он.
- У вас есть сын? – в надежде спрашиваю.
- У нас с тобой будет.
Сказал, как отрезал. Да так, что я не сразу понимаю его слова.
- Это как это? – мне уже не хочется плакать.
- Значит так. Такие, как ты, нуждаются в постоянном контроле. Твои родители не смогут постоянно за тобой приглядывать, поэтому я на тебе женюсь.
Слово «женюсь» проходит мимо меня.
- Что значит «такие, как ты»? – это меня задевает больше.
- Бедовые. - Аслан опять отрезает и продолжает. – Чтобы я тебя сегодня с бокалом больше не видел. Ты трезвая попадаешь в передряги. С пьяной я с тобой сегодня не совладаю. Не имею пока таких прав. Поэтому не пей больше сегодня и веди себя скромно. От брата Жени держись подальше. Никаких заигрываний, никаких улыбок.
- А с чего вы так самоуверенны?! – от неожиданности его намерений я чуть ли не кричу.
- Потому что я мужчина, - ни голос, ни выражение его лица не меняется на протяжении всего разговора. – И я должен отвечать за свою жену, и семью в целом.
Глава 10. Наденька
- Надя, - проговаривает Дмитрий Егорович мое имя отчетливо и как можно строже, - не делай так, что я начну верить Ольге.
Он по-прежнему лежит в расслабленной позе, держа руки за головой. Но вот по его все еще стоящему мужскому достоинству и напряженным мышцам пресса, который у майора тоже имеется, понимаю, что я его нервирую. А меня начинают нервировать его слова относительно Оли.
Тот факт, что без моей сестры в данном случае не обошлось, вообще не удивляет. А даже как-то… слегка подбешивает.
Я слезаю с его ног, но только для того, чтобы «подползти» к нему ближе. Сажусь практически возле его открытых и депилированных подмышек – о как это красиво смотрится! – поджав под себя ноги. Слегка наклоняюсь к нему, чтобы прошептать на ухо:
- А вам моя сестра уже сказала, сколько членов побывало в моей вагине?
Мой вопрос мужчину обескураживает, но проявляется это только легким прищуром.
- Оля.., - будто хочет оправдать сестру или даже себя, но я не даю.
Совсем близко подаюсь к нему, что наши губы практически соприкасаются:
- Не хотите быть следующим? - шепчу по-настоящему, по-женски возбуждающе.
- Надь.., - майор привстает, упершись локтями, желая совсем уйти от разговора, но я не даю.
Я самой настоящей хищницей набрасываюсь на самца. Огромного такого самца, который восемь лет не видел самки в своей постели. Я в буквальном смысле слетела с катушек, когда резким движением захватила яйца мужчины в плен.
Схватив их в руку, боюсь выпустить. Раз начала, нужно доводить дело до конца. Так хотя бы есть шансы выжить…
- Расслабьтесь, - шепчу Дмитрию Егоровичу в ухо, не забыв его лизнуть, прикусить мочку.
Все это время перекатываю яйца пальцами. Слегка тянусь в противоположную сторону. Отпускаю ненадолго два шарика и прохожу пальцами по промежности. От мошонки и до ануса. Около него притормаживаю, поглаживаю легонько и возвращаюсь обратно. Уже гораздо увереннее хватаю член мужчины в свою руку.
Он просто очень большой. Злости у Дмитрия Егоровича сейчас тоже много, но он упорно пытается сдерживаться.
- Надя, - говорит уже тише, потому как играть в безразличие становится все сложнее. – Что ты делаешь?
- Не нравится? – интересуюсь конкретикой, поскольку пока я просто массирую его член рукой. – Могу сразу запрыгнуть. Оля, наверное, была красноречивой, говоря о моих любовных похождениях?
Улыбаюсь ему с ехидством, а сама думаю, в какой момент моя стеснительность переросла в злость? Когда Белов заговорил об Оле? Или когда отказался от меня? Не захотел…
- Да.., - морщится он, и поднимается, сев окончательно.
Вот только это провоцирует быструю смену моего положения. Захват члена становится все напористее.
- Ну зачем-то вы же меня к себе позвали жить.., - шепчу в ухо, томно вздыхая.
Не скрою, что от такой игры и сама завожусь. Но мне нужно сохранять благоразумие так же, как и Дмитрию Егоровичу.
- Я просто глубоко уважаю твоего отца и твою семью, - сдавленно. – Поэтому считаю своим долгом помочь тебе.