Грэйс махнула головой, отгоняя грустные мысли и вновь улыбнулась.
Милтон сидел в своём кабинете, в полумраке, источником света была лишь настольная лампа. Харрис был бледным от злости и страха, сжимая в руке телефон и в сотый раз перечитывал сообщение, которое прислал его враг, там была фотография Генри, что заходил в самолёт.
Бернс: не боитесь отпускать сына одного, мистер Харрис?
Милтон: давайте разрешим наши разногласия честно и мирно, не приплетая наши семьи. У меня ведь тоже есть сведения о том, чем сейчас занимается ваша жена и во сколько у неё завтра маникюр, также достоверно и во сколько ваша дочь уйдёт к своей подруге на ночёвку.
Ответ был долгим, видимо, Милтон тоже смог надавить на врага, заставив его бояться. Харрис ведёт опасную игру, в которой может проиграть.
Бернс: как же вы предлагаете их решить? Я не отдам вам свою компанию и свой район.
Милтон: вы любите покер?
Бернс: обожаю.
Милтон: как насчёт сыграть в покер? Если выиграю я - вы отойдёте в сторону, отдадите мне район и не будете ни на что претендовать, но мои условия останутся в силе, я вам заплачу огромную сумму. Если выиграете вы - я сдаюсь и больше от на что не претендую, отдаю вам свой район и уезжаю из Парижа навсегда. Естественно мы составим юридически договор при свидетелях, чтобы вы не грохнули меня на игре. Но вы пообещаете, что оставите мою семью в покое.
Бернс: почему ты такой принципиальный сосунок?
Милтон: это лучше, чем делать пакости друг другу и доводить до кровавой войны кланов.
Бернс: я согласен. Завтра встретимся с юристами и всё обсудим. Да прекратится война.
Милтон: рад, что мы нашли компромисс.
Милтон убрал телефон в карман и направился к выходу из кабинета. Внизу, в гостиной его ждала жена. Он тепло улыбнулся, встретившись с её голубыми глазами.
– Ты прекрасна. - переплетая их пальцы, произнёс он, вызвав у супруги улыбку.
32
«Его зовут Милтон»
глава 32
Какая ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность.
Еще как будто берегу
В душе утраченную юность.
Подруга охладевших лет,
Не называй игру любовью,
Пусть лучше этот лунный свет
Ко мне струится к изголовью.
Пусть искаженные черты
Он обрисовывает смело,-
Ведь разлюбить не сможешь ты,
Как полюбить ты не сумела.
Любить лишь можно только раз,
Вот оттого ты мне чужая,
Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.
Ведь знаю я и знаешь ты,
Что в этот отсвет лунный, синий
На этих липах не цветы —
На этих липах снег да иней.
Что отлюбили мы давно,
Ты не меня, а я — другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.
Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
Они много говорили и пили вино после вкусного ужина. Они всегда могли найти темы для разговора, общаясь так легко, как ни с кем другим. Поистине родные души. Это такой прекрасный союз двух людей, что были посланы друг другу. Он шутил, а она смеялась, улыбалась, встречаясь с ним взглядом, не желая никогда не отводить взгляда от любимого.
Было уже поздно, небо украшали миллиарды ярких звёзд, подул ветерок и Милтон накинул на её плечи свой пиджак. Они остановились на мосту Йена, у них была бутылка красного вина, которое они пили прям с горла по очереди. Они смотрели на реку, в которой отражался свет Эйфелевой башни, Грэйс любовалась красотой ночного Парижа, а Милтон не отводил глаз от своей женщины.