Некоторое время Финова лежала, раскинув руки в стороны, и мелко дышала. На лбу появилась испарина, а к горлу подступила тошнота.
Пересилив себя, девушка встала, чуть не запутавшись в полах длинной ночнушки, и поковыляла в ванную комнату. Пока она приводила себя в порядок, попутно избавляясь от грязи известным всем способом, Музыка, видимо, давно пришел в себя. Ведь в голове раздалась бодренькая песня.
"Где же ты делась, когда ты мне так нужна?
Что же мне делать? В кого ты опять влюблена?
Муза, ты слышишь? Вернись, я все тебе прощу,
Я выучу пару новых аккордов!"
Милана улыбнулась своему потрепанному отражению в зеркале. Все-таки приятно. Даже непонятно почему, но приятно. Хотя девушка смутно догадывалась о причине.
- Какая-то ты кислая, - заметила мама, едва Финова вошла в кухню и достала любимую кружку: большую, в черно-зеленую полоску. Слабость до сих пор не отпускала. - Кошмар приснился?
- Не то слово, - пробурчала дочь, заваривая чай. Не в пакетиках, такой ей не нравился. Она отдельно поставила кипятиться воду, в которую насыпала столовую ложку заварных листьев. По помещению тут же распространился терпкий запах крепкого черного чая.
- Все так плохо? - поинтересовалась женщина, что-то читая в телефоне.
"Даже хуже," - хотела было сказать Милана, но вовремя прикусила язык. Музыка тоже стих.
Рыжая взглянула на нее и задумалась. Ее очень часто посещает не самая приятная мысль: что, если ей придется спасать свою маму? Только от этого кидает в холод. Да и готова ли она узнать, что гложет эту женщину? Зинаида Валерьевна была деловой, собранной, но по-своему веселой и не лишенной чувства юмора. Милана заставила отогнать от себя отвратные мысли. Все равно этого не произойдет, так зачем мучить себя? Они счастливо живут. По крайней мере, мама и папа. Не говорить же им: "Родители, я тут между учебой и Домом Искусств суицидников с того света вытаскиваю. Кстати, это может быть опасно для моего здоровья. Хотите прикол? Я за раз поглощаю всю душевную грязь, а потом меня тошнит! Весело, правда?"
Ну уж нет. Из психбольницы ее выписали только около полугода назад, а возвращаться туда нет никакого желания. И, скорее всего, родителей снова начнут терзать сомнения по поводу психики своей дочери. Два раза Милана уже встречалась с этими белыми стенами и решетками на окнах. Единственное, что может заставить Финову туда пойти, это Вася. Названный брат, который помог ей не свихнуться во время вселения Дара[1]. Да и его она частенько заставляет отвлекаться и выходить за пределы территории больницы.
- Жить буду, - легко улыбнулась рыжая, отпивая крепкий чай.
"Главное, чтобы не стало хуже," - подумала она, переводя тему.
***
Адам с силой хлопнул дверь. Так, что металлическая ручка жалобно скрипнула, едва не вылетев с законного места. Мимо прошла Нора - сестра-близнец. Такая же зеленоглазая девушка с темными волосами. Она скользнула по брату безучастным взглядом и прошла мимо. Адам закусил губу. Прошло пол года, а семью словно подменили. Маму парень не видел неделями, сестра вечно пребывала на занятиях или в своей комнате, а отец... Отец пил. Не так сильно, не так много, не так крепко. Но регулярно.
Вот бы рассказать им, что Валис жив. Что он никуда не делся, а недавно прошел посвящение в Стражи и обзавелся белоснежной кожей с белыми символами на скулах, облысевшей головой и синей мантией.
Но нельзя.
А семья Мироновых уже никогда не будет такой, как прежде.
Что ж, думаю, история Истинных Носителей и Стражей только начинается.
________________
Примечание:
[1] из первой части "Его зовут Музыка"
[2] Градусы - "Научиться бы не париться по пустякам"
Ре/Результат настоящего
Милана закинула в рот таблетку обезболивающего и, поморщившись, быстро запила эту гадость ледяной водой. Горло засаднило, что заставило девушку закашлять.
- Твою ж, - выругалась она, вытирая капли воды с подбородка тыльной стороной ладони.
Финова посмотрела на почти пустую пластину из-под таблеток. Надо на обратном пути заскочить в аптеку. Рыжая немного посидела за столом, обхватив голову руками, пока пульсирующие виски не перестали ныть. Едва боль немного успокоилась, Милана решительно встала, поправила зеленое платье выше колена и, схватив белый рюкзак, отправилась в местный парк.
Шла середина июля. Деревья уже вовсю хвастались переливами зеленых красок, а утреннее солнце играло в листве. На парк опустилась воскресная иллюзия: тихо, спокойно. Словно никто и никогда не ходил по вымощенным камнем дорожкам, в воздухе али звонкие детские голоса, а суматошные ночи и вовсе проходили мимо.