Последняя моя фраза заставила Стаса добродушно улыбнуться.
— И что будешь петь? Только не говори, что «Кузнечика», — иронично глядя на меня, спросил он.
— Не «Кузнечика». Я его еще не выучил. Сложновато для меня, — съёрничал я в ответ.
Стас усмехнулся и задумчиво поглядел на меня.
— А давай! — наконец живо махнул он рукой. — Пойдем!
Мы подошли к компании Стаса. В это время один из парней допевал «Музыканта» Никольского.
— Сань, дай-ка гитару, — попросил Стас, когда тот закончил. — У нас тут новый умелец. Говорит, что «Кузнечика» учится играть.
— Стас, ты серьезно? Это же чешская «Кремона», — Саня с любовью погладил деку гитары. — Ты уверен, что стоит давать ее новичку?
— Уверен, Сань. Под мою ответственность. — Решительно ответил Стас и протянул руку к гитаре.
Мне освободили место на покрышке, где до этого сидел Саня. Когда гитара оказалась у меня в руках и я, зажав ля-минор, осторожно провел большим пальцем по струнам, то поразился ее стройному звучанию. Оно нисколько не уступало современным вариантам, которые будут продаваться в начале двадцатых годов двадцать первого века. Мне даже показалось, что звук у этой гитары мягче и теплее, что ли.
Все еще находясь под впечатлением от услышанного, я посмотрел на Стаса и удивленно мотнул головой.
— Все, парень, мы поняли, что ты умеешь брать аккорд Am. Теперь давай сюда гитару, — хмуро буркнул Саня и потянулся к грифу.
— Подожди. Еще один аккорд. И если после этого ты попросишь вернуть гитару, то можешь пинками гнать меня отсюда. — Я глянул на Саню, потом на Стаса.
— Сань, не кипятись. Я же сказал, под мою ответственность, — вмешался в наше противостояние Стас. После этого рука, сжимавшая гриф, убралась.
Я набрал в грудь побольше воздуха, взял ми-минор и затянул:
— О чем поет ночная птица…
Все разговоры, в том числе и недовольное Санино бурчание, тут же стихли. Он скрестил руки на груди и отошел на пару шагов, внимательно прислушиваясь. В глазах его промелькнуло плохо скрываемое удивление.
Когда же я закончил на высоких нотах четвертый куплет и заиграл соло-партию, то услышал изумленное «твою ж мать…» из уст самого главного скептика этой компании. И, признаться, это было для меня самой лучшей похвалой.
Конечно, мое соло без поддержки хотя бы ритм-гитары, звучало несколько убого, но, несмотря на это, оно произвело должное впечатление на собравшихся.
Я пропел еще раз последний куплет и, закончив на высокой ноте, перестал играть.
Вокруг на какое-то время воцарилась полнейшая тишина. Стас подошел ко мне и присел на корточки напротив меня. Какое-то время меня сверлил его пристальный и одновременно удивленный взгляд.
— Егор, ты где, мать твою, так научился? — и он сделал неопределенный жест рукой в мою сторону.
— У отца гитара есть. Он мне аккорды показал. Остальное я как-то сам, потихоньку… — пожав плечами, ответил я.
— А аккорды и соло-партию к песне где взял?
— Сам подобрал. На слух. — Я совсем стушевался.
Не скажешь же им, что через тридцать лет все эти аккорды и партитуры можно будет по одному нажатию кнопки найти в интернете. И при этом я прекрасно помнил, сколько времени и сил до появления глобальной сети отнимали подборы песен на слух по некачественным магнитофонным записям. Особенно для непрофессионалов. Но надо же было что-то ответить. Других вариантов у меня не было.
Стас смотрел на меня с явным недоверием. Вдруг он легонько перехватил мою левую руку и, притянув ее к себе, глянул на кончики пальцев, а затем снова удивленно воззрился на меня.
— У тебя даже мозолей на пальцах нет. Это, по-моему, уже что-то из области научной фантастики, — пробормотал он, не сводя с меня пристального взгляда.
— Я это, наверное, пойду, — глухо произнес я, протягивая Сане гитару.
Меня совсем не прельщала перспектива отвечать на неудобные вопросы Стаса. К тому же вразумительных ответов у меня не было. Но и держать Стаса за идиота тоже не хотелось. Он явно не оценит такого шага.
— Да ладно тебе, — неожиданно подключился к разговору Саня. — Стас же шутит. Правда ведь? — И он многозначительно посмотрел на друга. — Какая нафиг разница, есть у тебя мозоли или нет? Если даже нет, значит будут! — весомо подытожил он. — А еще что-нибудь сыграть можешь?
— Нет, ребят. Я все-таки пойду.
— Да ладно тебе, Егор! — Стас понял, что слишком надавил на меня и решил исправить ситуацию. — Давай еще одну песню. И больше никаких вопросов. Честное комсомольское, — с улыбкой добавил он.
Я задумчиво посмотрел на Стаса, потом перевел взгляд на Саню и одновременно с этим заметил еще пару любопытных глаз, уставившихся на меня. Ирка Миронова стояла неподалеку в окружении подружек и заинтересованно смотрела в мою сторону. Похоже, она слышала, как я пел, и это произвело на нее определенное впечатление.