В книге тамбовского краеведа Марины Климковой «”Край отеческий…” История усадьбы Боратынских» (спасибо интернету – с его помощью я разыскал этого автора и её очень познавательную книгу) есть фотография группы антоновцев. Кто-то (местный чекист?) на оригинале снимка обозначил их по фамилии. Одна из них – «Бросалин». В двадцатые годы минувшего века дед восстал против советской власти, а в тридцатые создавал колхоз? Что-то не вяжется. Видимо, это какой-то тамбовский родственник или вовсе однофамилец. Даже в самой Сергиевке было немало Бросалиных.
К сожалению, у меня нет фотографии Петра Романовича. Да и была ли она? В прежние времена в российских семьях обычно на стене обязательно висел «иконостас» – подборка снимков всех родственников, кто сподобился запечатлеть себя на фотобумаге. На бабушкином «иконостасе» снимков хранилось мало. И была ли там фотография деда, не помню. Во всяком случае, никакой зацепки в памяти о внешнем образе Петра Романовича не сохранилось. А кому по наследству достался этот «иконостас», не знаю, да и пытались ли его сохранить? Кому нужны пожелтевшие, выцветшие снимки с позабытыми или вовсе незнакомыми застывшими лицами?
Служанка у «добрых барынь»
Дед Пётр Романович – местный, сергиевский. А бабушка, мамина мать, Мария Петровна, – из степной захудалой, по её рассказам, деревни Свечиновки (Свичиновка?). По епархиальным сведениям 1911 года, там насчитывалось 48 дворов и 320 жителей, причём представителей мужского пола было больше, чем женского. В 1932 году – 432 жителя. Однако потом деревня захирела и с 1975 года исчезла из официального списка населённых пунктов.
В интернете нашёл такой любопытный факт: в Свечиновке в 1905 году родился будущий участник ВОВ Герой Советского Союза Андрей Илларионович Ефимов. Не знаю, имел ли этот бабушкин земляк какое-либо родственное отношение к её роду, но сам по себе факт интересный: малая деревня дала стране героя, командира гвардейской мотострелковой бригады, участника боёв при форсировании реки Одер. После войны он жил в Москве (если бы я раньше заинтересовался историей моей семьи!), но похоронен в Киеве. Эти сведения я почерпнул из интернет-презентации ученика кирсановской школы № 1 Ильи Ульянова. Хорошо, что есть люди, которых интересует история своего края, судьбы земляков и родственников.
Как получилось, что свою красивую девичью фамилию – Варфоломеева бабушка поменяла на неказистую, с негативным социальным оттенком – Бросалина, она никогда не рассказывала. И не знаю, каким-то образом судьба направила юную Машу в Сергиевку, которая в отличие от затерявшейся в степи Свечиновки была более развитым поселением: с церковью, с помещичьей усадьбой, и вообще народу больше.
До появления в Сергиевке в судьбе Маши да и всей её семьи произошло неординарное событие, связанное с государственными переменами. Её родители откликнулись на реформаторский призыв Петра Столыпина осваивать просторные восточные земли. На тамбовской жирной чернозёмной земле у семьи не было достаточного клочка степи, который мог бы их прокормить. И подались малоземельные всей семьёй из бедной Свечиновки в Сибирь. За казённый, между прочим, счёт.
Довезли их поездом по только что построенному Транссибу до Новониколаевска (теперь это Новосибирск). Где-то в его окрестностях им дали участок. Не обработанный, дикий. Бабушка рассказывала мне, как ходили они по нетронутой земле, давя землянику.
Но что-то не сложилось у моих предков-переселенцев, и они уехали из перспективного края. Кто-то из родни отправился искать счастье в Питер – я пытался разыскать их следы, там вроде бы жила моя прабабушка, но никаких следов не нашёл: то ли адрес был неправильный, то ли блокада все следы замела. А бабушка вернулась в неуютное, но родное Черноземье. Возможно, как раз тогда она и прибилась к Сергиевке.
Там произошло ещё одно исключительное событие в её ранней жизни. Оно связано с семьёй Чичериных. Да, тех самых знаменитых Чичериных.