- Славка, вот ты здоровый мужик - рост под два метра (у меня, к примеру, был - метр семьдесят пять, тоже по тем временам немаленький), говорят, ты уже до капитана дослужился.
- Дослужился... - как-то равнодушно подтвердил эту информацию Круглов.
- У тебя, гляди, и шея, как у быка, и бицепсы и трицепсы. А вот, давай, замажем на литруху, что я тебя на руках перетяну. А?
Славка внимательно посмотрел на Антоновича и грустно улыбнулся:
- Ты что, дед, «кукушку» на солнце перегрел сегодня?
- Ох-ха-ха-ха! «Кукушку» перегрел, - Мишка, вновь схватившись за живот, согнулся, как былинка от ветра, от приступа смеха. Заржали и мужики. Антонович обиженно поджал губы:
- Давайте, гогочите! А как заломаю я его, посмотрим, кто смеяться будет! Вот тогда и выясним, кто перегрел «кукушку», а кто застудил. Славка, давай силами меряться: сегодняшний десант против сталинской пехоты. Проиграю - литр магазинной водки, как с куста.
- А что, - загалдели мужики, - ещё не было такого случая, чтобы Антоныч кому-нибудь на руках поддался. Давай, Славка, уважь деда!
- Да вы что, мужики, с дуба рухнули или самогонки на карбиде опились? Вы от скуки тут хоть чем меряйтесь, а меня в ваши игрушки не впрягайте.
Круглов хотел, было, идти к лошади, но Антонович, лихо свалился с каталки, кувыркнувшись набок, успев даже прихватить телогрейку, что была постелена у него под задницу, лег ему поперек дороги:
- Ложись, суконец, напротив меня и зубы не заговаривай - это дело минутное. Ссыкуны в русском десанте не служат!
Славка неохотно лег на траву напротив Антоновича:
- Ноги не скрещивать, левой рукой о землю не опираться и локоть чуть отодвинь, чтобы ладони на одном уровне были. Так! Готов! Поехали!
Антонович, хотел, было, применить свою любимую тактику - стремительного натиска, но не тут-то было, его рука, будто уперлась в дубовый столб, глубоко врытый в землю. Он застонал, напрягая силы, на загоревшей шее, покрытой старческой гусиной кожей вздулись вены и ходуном заходили жилы. Круглов смотрел на него и лишь улыбался, но улыбался десантник не зло, а скорее, сочувственно, чувствовалось, что он особенно и не напрягается. Потом ему, видимо, надоело это противостояние - двух родов войск, двух поколений - и рука Антоныча стала крениться к земле: десять градусов, двадцать... Антоныч взвыл, высунул и закусил язык, закрыл глаза и, что было силы, стал давить в противоположную сторону. В его плече что-то хрустнуло и грудь с правой стороны обожгло огнем. Руки противников вернулись на исходные позиции. Потом рука Круглова медленно легла на землю!
- Молодец, Антоныч, победил-таки, - обрадовались мужики, - вот тебе и старик - измором взял. Что ты хочешь, старая гвардия!
Антонович, тяжело дыша и рассеянно улыбаясь, с трудом взобрался на свою каталку, ломая спички трясущеюся правой рукой, насилу прикурил, закашлялся.
На огород пришли бабы и принялись насыпать картошку в ведра из мешков. Мужики пошли запрягать лошадь в соху. Антонович остановил проходящего мимо него Славку Круглова, поймав того за ремень на брюках:
- Спасибо тебе, братец...
- Мне-то за что спасибо, ты, Антоныч, победил - радуйся!
- Я же знаю, что ты мне поддался, не стал старого дурака позорить перед людьми. Спасибо! Видно, укатали Сивку крутые горки. Эх, жизнь!
Славка Круглов ушел на огород помогать мужикам. Бабы выстроились вдоль борозды, Мишка повел лошадь точно на столб, как и учил его Антонович. Ровная получилась борозда, как по линейке.
Старик грустно посмотрел на кипящую на поле работу, смахнул набежавшую слезу, потом, увидев, что Шурка стоит в самом конце огорода, ухмыльнулся. Видимо, что-то решил для себя, и, отталкиваясь от земли «утюжками», поехал в сторону дома.
Огородную каталку он оставил у покатого порога дома, переполз на руках через порог, недавно отстроенной кирпичной террасы - просторной и светлой, сел в домашнюю каталку с колесами обтянутыми войлоком, чтобы не гремели по полу, и проехал к столу.
На террасе бабка Маня, та самая бабка Славки Круглова, с которым он сегодня мерился силой, готовила винегрет. В данный момент она резала на мелкие дольки соленые огурцы и ссыпала их с деревянной доски в эмалированный таз. Гулять «артель» решила на этот раз на террасе Антоновича. С кухни, даже через закрытую дверь, доносился запах чего-то жаренного, кто там хозяйничал из старух, Антонович смотреть не стал.