Меня мягко взяли под руки и повели в сторону кулис.
— …я горжусь тем, что возглавляю этот проект…
А я горжусь, что не выхватил у охранника пистолет и не выстрелил тебе в колено, чтобы ты больше не мог путешествовать.
Меня сопроводили в кабинет за сценой. Маленькая комната. Кожаный диван. Пустые стены. Ни слова. Я сидел и ждал, больше мне ничего не оставалось, дверь закрыли с той стороны.
Минут через десять — дверь открылась.
Вошёл он.
Владимир.
Даже сейчас — безупречен. Костюм сидит. Запах дорогой. Лицо уверенное.
— Аря, ты ведь не думал, что тебя пустят на сцену? — сказал он, будто между делом, будто обсуждает погоду, а не мою жизнь.
— Ты знал. Ты всё знал.
— Я знал, что ты слишком умен, чтобы влезать в шоу. Но вдруг у тебя слабость. Вдруг ты поверишь, что мир честен. Ты — не публичный. Ты — код. Формулы. Схемы. А я — люди.
Он положил руку мне на плечо. Почти бережно. Почти по-отечески.
— Ты уволен, Аря. Но… спасибо тебе. Искренне. Без тебя бы не получилось.
— Это мой проект. Все они были моими…
— И всё же теперь — они мои. И, кстати… с днём рождения.
Он ушёл.
А я остался. Под дождём. Без слов. Без сил.
А потом — бар.
Бурбон. Второй. Коктейль. Третий. Мир плыл, и я плыл вместе с ним.
— Ты ведь хочешь, чтобы всё закончилось? — спросил кто-то рядом.
Я кивнул.
И выпил.
А потом — вишня.
Чёртова вишня с косточкой. Села поперёк горла, как правда, которую я не успел сказать.
Скорая не доехала. Пробки. Презентация. Перекрытия. Мой проект стал событием. Это был и вправду мой финальный проект. Из-за него — я и умер.
Как идиот.
Тьма.
Стук молотка.
Голос:
— Решено.
Что решено?.. Я даже не…
Даже после смерти кто-то решает за меня.
Нет. Хватит. Больше — никто.
Теперь — я сам буду решать.
Глава 1: Пробуждение ну как обычно
Сначала — ничего. Ни звуков, ни голосов, ни мыслей. Пустота. Не страх, не боль — отсутствие. Словно меня вырезали из мира. Не стерильный вакуум, а серая бесконечность.
Это не смерть. Я понял сразу. Потому что если смерть существует, она должна хоть что-то завершать. Завершение — это структура. А здесь нет ни структуры, ни границ. Ни начала. Ни конца. Только точка. Факт: я есть.
Это стало моей первой мыслью.
Мысли начали течь в голове. Медленно. Словно пробирались сквозь вязкость. Сначала — неосознанно. Потом — оформленнее. Я начал осознавать себя. Я был — не просто механизм, не слепой поток импульсов. Я начинал становиться собой. Не одни импульсы, не только реакции. Сознание возвращалось.
Я начал вспоминать. Не образы — факты. Я был гением. И не в том смысле, как это говорят в прессе — а буквально: ум, доведённый до предела. Рациональность. Анализ. Системы. Это не просто память — это инструмент, который включился сам.
И первым выводом стало: что-то произошло. Что-то резкое. Не катастрофа — конец. Я умер. Это был не вывод — импульс. Осознание, которое невозможно отогнать. И в то же время — я здесь. Думаю. Значит, жив? Но как?
Возможно, это рай. Хотя странный. Где встречающие? Где свет? Где клише? Я не верил в рай. И в ад — тоже. Но и небытие не объясняет мыслей. Если я мыслю — я не пустота. Надо ждать. Смотреть. Собирать данные. Пока только начало.
Сколько времени прошло — я не был уверен. Но я почувствовал перемену. Какой-то сдвиг. Намёк на возвращение чувств. До этого я мог только мыслить. Теперь появилось ощущение. Вдох.
Я почувствовал, что дышу. Не метафорически — физически. Тело втягивало воздух, и он шёл глубоко, ровно.
Вдох — длинный. Выдох — тоже. Стабильный. Ровный. Я осознаю: не могу этим управлять, но могу это чувствовать. Не я дышу — оно дышит само. Я просто наблюдаю. Оно дышит — не по моей воле, но ритм кажется родным. Чужое — но не чуждое. Моё — но не подвластное. Как отлежанная рука: своя, но пока не слушается. Не я управляю — я фиксирую. Пока — только так.
И тут — не мысль, не воспоминание — а странное внутреннее несоответствие. Я действую сам, но ощущения — чужие, не такие, как были раньше. Я начал анализировать дыхание. Оно отличалось. Сначала казалось — просто чище, стабильнее. Но по мере наблюдения я всё яснее понимал: лёгкие работают идеально. Ни кашля, ни напряжения. Это было не дыхание сорокалетнего офисного жителя мегаполиса. Это были лёгкие молодого парня. Как я это понял? Всё просто: я не чувствовал той тяжести и усталости при дыхании, которые сопровождали меня в последние годы. Это было похоже на то, как я дышал, когда мне было десять — до того как мегаполис начал разрушать мою систему изнутри. В те редкие дни, когда я оказывался за городом, я чувствовал, как воздух входит свободно, глубоко. И сейчас — то же самое. Даже лучше. С точки зрения физиологии, такие лёгкие могут быть только у человека, который почти не жил в загазованной среде. Всё слишком чисто, ровно, сбалансировано.