— С укором мы отзываемся о наших сородичах, земных деревьях. Они ленивы, неподвижны, они непротивленцы. Зависит это от местных условий, от почвы, которая на Земле повсюду благодатна и плодородна. Ее не приходится искать, создавать искусственно — семена произрастают везде. Деревья не выработали в себе стойкости, стремления к борьбе и сопротивлению.
Этим и воспользовалась раса людей: огнем и железом истребляет подлинного хозяина планеты — растительность. Между тем не такая уж могучая и сильная эта раса. Как она делает, например, машины? Роются шахты, добывается руда, плавится в печах, выделяя металл. Из металла выливают детали, обтачивают, обстругивают их на станках и только после этого собирают из деталей машину. Длинный, нелепый путь! Машины можно выращивать в земле, в рудоносных горах, так же, как выращиваются природой кристаллы и друзы. Нужна только киберпрограмма и направленная энергия — даровая, потому что ее дает планета. Так был построен и наш корабль.
Мы рассказали земным деревьям об ужасном положении, в котором они находятся. Об этом мы доложим нашему Правящему Совету. А уж Совет найдет способ, как помочь братьям.
Отзвучали слова, лента пошла пустая.
— Слышали? — спросил Емельян Сергеевич.
Слышали. В первые секунды ни у кого не нашлось, что сказать.
Емельян Сергеевич закрыл магнитофон и сказал негромко, но так, чтобы расслышали все:
— Это наводит на некоторые мысли…
Впоследствии он изложит мысли на симпозиуме в Академическом городке. А пока за окнами укладывалась спать Богдановка, не предполагая, что ее ждет в ближайшие дни.
Ждало ее столпотворение.
По пятам новосибирских ученых ринулись московские, ленинградские, киевские, ринулись журналисты и любопытные. Начались дотошные опросы сельчан о пришельцах — кто их видел, где видел, как. Бедному Косте не давали прохода: «Запустили мотор?» — «Запустили». — «А потом остановили?» — «Остановили». — «Как же — как?..» — «Так, — отвечал Костя, — запустили — остановили». Журналисты лихорадочно строчили в блокнотах. Кидались ловить других очевидцев. Нашествие любопытных принесло богдановцам больше переполоха, чем шагающие кусты: хоть беги из села.
Именно в это время появилось словечко «дриоканесы» — очень непривычное для богдановцев. Шагающие кусты, пришельцы — куда ни шло, но мудреное слово не приживалось. Зато с легкой руки журналистов вошло в науку.
Журналистами, был поднят вопрос о приоритетекто первым увидел дриоканеса. Первых почему-то нашлось очень много: Пузырьковы, колхозница Нюся, сторож Муханов, охотник из соседней деревни. Но пунктуальные журналисты все-таки выискали из первых первейшего — Нюсю Пичикову. Ее портреты появились в газетах, в журналах. Нюська заважничала, научилась принимать позы и улыбаться фотографам. «Телка!» — ругал ее втуне сторож Муханов. Ему было досадно, что он проспал тогда гром и молнию, скрыл, что увидел шагающий куст. И вот — Нюськины портреты во всех газетах… «Да разве в портретах дело? — ворчал Муханов. — Не в портретах ведь дело, а в том, кто первый увидел этих… как их…» Увидел-то все-таки он, Муханов!
Через месяц в Академгородке выступил с докладом профессор Емельян Сергеевич.
Зал был переполнен: отечественные ученые, зарубежные, представители прессы, радио, телевидения. Событие несколько отодвинулось, снимки кустов рассмотрены до дыр, магнитная запись изучена до последнего звука. Аудитория наэлектризована. Одни жалеют о неудавшейся встрече, о блеснувшей, но не давшейся в руки технике. Есть немало скептиков, иронически настроенных журналистов: да был ли мальчик? Может, ничего не было?.. Снимки можно подделать, запись на русском языке — ее мог наговорить бригадир Зорин…
Но слушают профессора внимательно.
— Мы ждали пришельцев, ждали контакта с ними, — говорит Емельян Сергеевич. — И вот контакт был. Несостоявшийся контакт — все теперь это видят и понимают. Ждали друзей к себе, а они пришли не к нам. Да еще оставили человечеству обвинение. Казалось бы, из-за чего разлад? Из-за деревьев? Нет, причина здесь глубже. Она в том, что мы — разные. И наши миры — разные.
Обвинение нас шокирует. Но давайте поймем пришельцев. Опустимся на планету, где людей — разумных в какой-то степени, чувствующих, таких вот, как мы в зале, — выращивают ради кожи, костей, волос, а потом умерщвляют и используют на поделки различного обихода. Разве не отшатнулись бы мы от такой планеты с гневом и с отвращением?
Шум в зале, голоса протеста. Емельян Сергеевич продолжал:
— Такую вот планету встретили люди-деревья. Реакция их естественна и понятна: не захотели иметь с нами дела.
Опять в зале шум, движение.
— Очевидно, эволюция на планете из созвездия Гончих Псов, — Емельян Сергеевич не обращал внимания на движение в зале, — шла путем, отличным от нашего. Из того, что оставили нам пришельцы, мы мало знаем об их планете. Но косвенно картину их обитания можем восстановить. Наверно, у них мало почвы, пригодной для произрастания деревьев. И наверно, почва разбросана небольшими клочками, может быть, по ложбинам, оврагам. В поисках ее растения научились передвигаться, — к этому их толкнула своеобразная эволюция. Можно предположить, что на планете свирепствуют ветры, — потому что форма куста наиболее приспособлена к борьбе с воздушной стихией. Мы не видели деревьев среди пришельцев, хотя не исключено, что на их планете есть и деревья. Кусты обладают разумом, и это неудивительно. У нас на Земле животные, птицы и обитатели водной среды тоже обладают зачатками разума. Очевидно, дриоканесы, разрешите мне употребить это слово, развили в себе мыслительные способности и стали цивилизованной расой. Больше: обогнали нашу цивилизацию. Они знают горное дело, металлургию, станкостроение. И здесь они пошли другими, принципиально отличными от наших путями. Вспомните иронию, с которой они описывают наш процесс машиностроения!..
Слушатели в зале сидели насупившись.
— Тут мы могли бы, — говорил Емельян Сергеевич, — многому поучиться у дриоканесов. Как они построили свой корабль!.. Можно глубоко сожалеть о неудавшемся контакте. Но что поделаешь? — с горечью воскликнул Емельян Сергеевич. — Миры могут быть различными; противоположными друг другу, несовместимыми. Мы ничего не знаем о других населенных планетах, а потому отношение к себе со стороны пришельцев должны принять как должное!
— Схватили?.. — иронически спросил кто-то в зале.
— Отказаться от употребления древесины? — продолжал Емельян Сергеевич. — Может быть, когда-нибудь и откажемся. Но тогда и наш мир станет другим…
Емельян Сергеевич сделал паузу и в заключение обронил несколько фраз, полных тревоги и опасений:
— Хочу обратить внимание на укор, сделанный пришельцами нашим деревьям, о том, что они не выработали в себе стойкости, стремления к борьбе и сопротивт лению. А также на слова, что Совет планеты найдет способ помочь братьям — нашим земным деревьям. Не угроза ли это нам, человечеству?..
Тишина была ответом на вопрос Емельяна Сергеевича.
— Мне кажется, — предостерегающе закончил докладчик, — это не пустые слова. Над ними стоит подумать.
В самом деле, подумаем?
ГОД, КОТОРЫЙ НЕ ПРИШЕЛ К ЛЮДЯМ
Я не хотел рассказывать эту историю. Но я стар, мне недолго тянуть, и, — кроме меня, никто не расскажет людям, как от них ушел год. Вернее, не пришел к ним — сгорел, подобно метеориту, не коснувшемуся земли.
Никто этого не заметил, кроме атомных часов — эталона. Они отметили после тысяча девятьсот девяносто пятого года тысяча девятьсот девяносто седьмой. Но комиссия, следившая по часам за ходом времени, посчитала, что механизм испортился, и заменила часы новыми. Факт этот не был даже опубликован…
Ничего не случилось особенного. В суете новогодних празднеств и карнавалов, в комнатах, полуосвещенных телеэкранами, у мартенов и на пограничных постах миг, когда старый год сменился новым, прошел почти незамеченным: кто-то затяжнее зевнул, у кого-то слишком долго опускались ресницы — и пусть себе. Правда, в этот миг скончался президент АБИ — Ассоциации биологических исследований.