И нет, Карл не превращается в замкнутый кусок дерьма. Карл не из этих ребят, которые вскрывают себе вены и рыдают при каждом удобном случае. Карл никогда не позволит, чтобы Дэрил увидел проявление его слабости, даже когда рухнула последняя подпорка его подростковой расшатанной психики. Нет. Это не его способы.
Карл - это прежний внимательный взгляд на охоте и не дрогнувшая рука с оружием. Карл - это масса внутренней ярости, которая изредка пробивается наружу, когда он с остервенением всаживает нож в дохлое гнилое тело, снова и снова. Карл - это сбитые о стену кулаки и короткое “я в порядке” на долгий взгляд Дэрила.
Карл - это крепкие зубы и мёртвые глаза. Вот что с ним происходит. Вот, что с ним сделали.
Дэрил глотает последний кусок своей яичницы и понимает, что этого щенка он не спасти не может.
Это последнее, что у него есть.
Последнее, чего у него нет. Иначе дальше - ничего. Дальше просто не будет.
***
Стая словно ждёт их. Дэрил слышит хрипящие выдохи и тяжёлые шаркающие шаги за двадцать шагов до поворота в соседний переулок. Он поднимает руку и Карл за его спиной останавливается. Напрягается.
Он не может понять, сколько их - он ощущает нарастающий спёртый запах гниения и приближающиеся шаги. Может быть, три десятка. Может быть, четыре. На центральной улице несколько перевёрнутых ржавеющих машин, обросших грязью и диким плющом, марки которых уже почти невозможно узнать. На центральной улице завалившийся на бок бетонный столб и тонкие, как кишки, оборванные провода. На центральной улице мусор, обросший временем, и несколько высохших до костей трупов - в тех автомобилях, которые стоят на стёртой резине, на железных погнутых дисках. Когда начался конец света, эти люди ехали на работу, или с работы. А, может быть, пытались спастись. Это было так давно, что теперь из бухгалтеров и домохозяек они превратились в окостеневших безликих мумий.
- Ходячие, - негромко говорит Карл.
Он перехватывает рюкзак с добытыми сегодня продуктами и достаёт из-за ремня нож.
Цепко следит за пустой грязной дорогой впереди. Пацан готов кинуться на целую стаю, вооружившись палкой или железным прутом. Со смертью Рика у него окончательно отбило чувство самосохранения. Когда человеку больше нечего терять, он падает в мясорубку головой вперёд, если нет никого, кто дёрнет его за шкирку.
У Карла есть - только поэтому он ещё не летит вниз.
Ещё утро, солнце светит с востока, и улицу начинают прорезать длинные рваные тени, хромающие за поворотом. Они сливаются в одну огромную додыхающую тень, и Дэрил понимает, что через пару секунд им с Карлом лучше бы здесь не оказаться.
Взгляд сканирует центральную улицу, и тут же выхватывает неглубокий переулок, обрезанный в глубине заросшей решёткой. Он прикрыт высокими мусорными баками и темнотой покосившегося козырька соседнего магазина.
Дэрил не оборачивается, просто бросает за плечо:
- Пошли.
Думать особенно некогда. Он убеждается, что пацан быстро следует за ним, и ищет самый свежий труп из всех, раскиданных здесь.
В тёмной городской пещере из двух почти примкнувших друг к другу домов пахнет нагретым кирпичом, пылью и глиной. Карл морщится, проскальзывая внутрь, пытается плотнее прижаться к стене, потому что места здесь очень мало. Дэрил рывками волочит подобранного у бордюра давно убитого мертвеца за собой, поджав губы и шумно дыша. Бросает тело у самого входа в их убежище: парень со свёрнутой шеей и дырой в голове, размером с яблоко, перебьёт их запах живой плоти - своим. Тлеющего мяса и тухлятины.
Дэрил на ходу вытирает ладони о жилетку, закидывает арбалет за спину и втискивается за Карлом, который торопливо тянет его за рукав внутрь - из-за поворота уже начинают появляться первые ходячие.
- Тихо, понял? - хрипит Дэрил. Чувствует, как Карл кивает куда-то ему в грудную клетку.
Он с грохотом задвигает железный мусорный бак так, чтобы скрыть переулок из виду. В оставленную тонкую щель видно перевёрнутый форд и разрушенную стену здания напротив. Дэрил тяжело дышит, упирается локтями по обе стороны от головы Карла и вглядывается в эту щель. Надеется, что не повредит массивный корпус арбалета о стену за спиной.
Рюкзак Карла упирается ему в колени, а сам Карл напряжённо замирает без движения, прижимаясь к Дэрилу так плотно, что Дэрил может отбивать ритм его сердца ногой и ни разу не ошибиться. Пацан дышит ему в шею, и каждый из этих коротких выдохов полон ярости и страха.
Хрипы, стоны и задушенное мычание становится громче.
Шарканье ног, отвратительные мокрые звуки, издаваемые разложившимися глотками. Клацанье зубов. Всё это дышит в спину, напирает, и Дэрилу кажется, что первый же мертвец сейчас кинется в их сторону, заметит, учует. Он стискивает зубы, прижимаясь виском к стене.
По улице ковыляют трупы. Первый, второй. Десятый.
Они смотрят перед собой, поворачиваются лишь изредка - на звук, - когда какая-то из негнущихся ног шаркает слишком сильно, или чьё-то вязкое тело спотыкается о громыхнувшую по асфальту арматурину. Дэрил чувствует, как с каждым из этих громких в хрипящей тишине звуков Карл сжимается под ним всё сильнее. Дэрил шумно дышит носом, скулой втираясь в стену до горячего жжения.
- Тихо, - выдыхает он, когда Карл дёргается то ли в попытке выглянуть, то ли от неожиданности, когда совсем рядом один из мертвецов со скрежетом заваливает железный стенд.
Их больше, чем тридцать или сорок.
Они рассредоточены по всей центральной улице, и от этого кажется, что число ходячих переваливает за сотню. Дэрил всматривается в каждое проходящее мимо их укрытия существо, и почти не осознаёт, как пересчитывает лысеющие головы с клоками грязных свалявшихся волос.
Сорок три. Сорок четыре.
Пятьдесят.
А потом происходит это.
Карл сдавленно кашляет Дэрилу в ключицу.
От этого тихого звука спина тут же покрывается ледяным потом. Дэрил на секунду прижимается к нему ещё сильнее, словно в попытке придушить, пару секунд вглядывается в тонкую щель, пытаясь понять, услышали их, или нет.
Мимо мусорного бака, задев крышку плечом, тащится женщина с выломанной вовнутрь стопой. На ней грязное платье в чёрную полоску и седые всклокоченные волосы. Сухое запястье едва удерживает на выпирающей кости крупные бусины браслета. Между вялыми сиськами качается какой-то массивный кулон.
Она не поворачивается, не останавливается - следует за своей стаей, и Дэрил медленно выдыхает. Если их заметят, они не смогут ни убежать, ни отбиться. Ходячих слишком много, стая прошла лишь наполовину. Карл снова вздрагивает в судорожном позыве.
Дэрил отстраняется и встречается с напряжённым взглядом серых глаз. У Карла добела сжаты губы и до слёз воспалены белки. Он явно борется с кашлем, отчаянно морща лоб.
Карл не подведёт. Карл - умный парень, он не подведёт.
Дэрил опускает одну руку и крепко прижимает ладонь к его рту. Тот давится кашлем в сухую, слегка мозолистую кожу и благодарно закрывает глаза.
Сегодня они выживут.
Это их первый ясный день в Вирджинии.
***
- …научишь меня стрелять.
Дэрил поднимает взгляд от стрелы в своих руках и смотрит на Карла.
На мокрые после душа волосы и сложенные на груди руки. На бледное лицо и царапины на щеке. На усталое безразличие, живущее в каждой клетке этого человека.
Кто раньше носил эту красную фланелевую рубашку - неизвестно, но она явно велика на него, потому что полы касаются старой джинсы примерно на середине бедра. Карл высоко поднимает голову и смотрит совершенно спокойно, изредка шмыгая носом.
Это странно, но сейчас он особенно похож на Рика. То ли упрямством, которое хорошо видно во всей его позе, то ли цветом глаз, которые под вечер всегда становятся немного светлее, словно впитали в себя мутный свет прошедшего дня.