Зофка не успела удивиться тому факту, что камин разожжен днем (а это случалось нечасто) - она замерла перед открывшейся ее глазам картиной. У камина, в одном из глубоких кресел, сидела Магда и смотрела прямо перед собой остекленевшими глазами. А во втором сидел тот самый немец, с которым они недавно обедали. Он медленно повернулся к Зофке, и та рефлекторно вздрогнула, пытаясь сделать шаг назад.
Половина лица мужчины, освещенная отсветами пламени камина, казалась словно отлитой из бронзы, а золотая пластина на месте глаза делала его совершенно неземным и страшным.
- А вот и ты, - голос, приятный, с легкой хрипотцой, прозвучал спокойно и утвердительно. – Должен признаться, у тебя хорошая сопротивляемость. Ты долго сюда шла.
- Простите, господин, но я ничему не сопротивлялась. Я…
- Конечно, ты не сопротивлялась. Ты же умная женщина и понимаешь, что сопротивляться моему сыну невозможно. К тому же, ты носишь его ребенка, как и твоя подруга.
ЕГО ребенка?!..
Зофка стояла на месте, не в силах пошевелиться от ужаса и осознания происходящего. Да это же какой-то семейный клан нацистов, ставящих эксперименты на женщинах! Но как она может носить ребенка их с Магдой фактического хозяина, если она с ним не спала? Как такое вообще возможно? Непорочное зачатие в нашей истории было только одно, да и то вопрос, насколько оно непорочное…
- Зофка! – женщина вскинула голову при звуке своего имени и снова замерла, зачарованная мерцанием единственного глаза. – Сейчас ты возьмешь книгу себе и Магде. Иди!
Словно во сне, она прошла к полкам и взяла две первые попавшиеся книги. Потом снова вернулась к камину. Она прекрасно осознавала все, что происходит, но тело не слушалось, подчиняясь приказам этого жуткого одноглазого немца.
- Дай Магде книгу!
Она подошла и медленно вложила в руки подруги по несчастью томик Шиллера.
- Сядь во второе кресло и не двигайся, пока я тебе не прикажу!
Механическими движениями Зофка прошла к креслу и медленно опустилась в него.
- Раскройте книги и читайте!
Синхронно женщины раскрыли книги и уставились на страницы.
Какая-то часть сознания Зофки кричала и выла от ужаса. Хотелось бежать, бежать из этой жуткой комнаты, от этого жуткого мужчины, но тело не слушалось, а руки тихонько переворачивали страницы.
- Вот так. Прощайте, дамы, - одноглазый нехорошо ухмыльнулся и исчез в золотистом сиянии.
Прошло около получаса.
А потом в тишину библиотеки внезапной и страшной нотой ворвался звук сирены, предупреждающий об опасности. Советские самолеты добрались и до этого уголка Германии. Сирена выла и выла, загоняя в бомбоубежища всех, кто хотел жить.
А две беременные женщины так и сидели у горящего камина с книгами, не в силах пошевелиться. Только глаза их бегали по строчкам, а пальцы перелистывали страницы книг, повинуясь последнему услышанному приказу.
Первые бомбы упали на окраины, возвещая своими разрывами о начале пляски смерти на улицах города. Они рвались все ближе, заглушая гул самолетов, проходящих на малой высоте. Били зенитки, но от них почти не было толку, словно чья-то невидимая рука отводила от самолетов их снаряды.
Взрыв раздался совсем близко, и Зофка поняла, что это конец. Ей хотелось вскочить и выбежать из комнаты, схватив Магду, но вместо этого она перевернула очередную страницу. По щекам потекли слезы. Боже, за что жизнь обошлась с ними так? За что она заслужила такое? Сначала смерть ее ребенка, потом эта война, немцы, лагерь, дикая, всепоглощающая, затмевающая разум боль, потом нападение, этот непонятный господин-немец, беременность, а теперь еще и это… Она не хочет умирать!
Бомба попала в крышу, пробив перекрытие, и взорвалась на третьем этаже. С потолка посыпались штукатурка и камни. Один упал совсем рядом с ними, покорежив двери. А Зофка только скользила глазами по строкам, не в силах даже закричать. Следующий взрыв раздался на улице, сметая стену и накрывая женщин волной из камней, пыли и стекла. Зофка почувствовала, что ее снесло с кресла и придавило чем-то очень тяжелым. И пошевелила пальцами, словно переворачивая страницу. Сверху упала тяжёлая плита, и свет померк перед глазами беспомощной женщины.
Магда лежала под грудой обломков, придавленная почти по грудь, и смотрела, как сверху клубится и оседает пыль и копоть. Странно, но боли она не чувствовала совершенно. Видимо, так и бывает перед смертью…
… Снаряды продолжали падать на город и забирать жизни его жителей. И среди этого ада на одной из уцелевших крыш стоял величественный мужчина в доспехах и с золотым копьем в руке. Его плащ развевался от потоков взрывных волн, придавая ему совершенно жуткий, не принадлежащий этому миру вид. Он неотрывно смотрел на рушащийся и горящий дом, где оставил двух женщин. Когда рухнуло перекрытие второго этажа и от дома остались только горящие руины, он вздохнул и спокойно произнес:
- Так-то лучше. Теперь ничто не отвлечет тебя от поставленной задачи, сын. Надеюсь, ты это поймешь.
*состояние, противоположное дежавю, внезапно наступающее ощущение того, что хорошо знакомое место или человек кажутся совершенно неизвестными. Возникает впечатление, что знания о них мгновенно и полностью исчезли из памяти
========== 17. Солдат ==========
Александра не вернулась в гостиницу. И до дома на Восьмой линии она тоже не дошла.
Локи систематически обследовал весь ее маршрут - от номера до магазина одежды на этой Восьмой линии. Она просто прошла мимо дома до конца улицы. Зачем?
В магазине она была. Но из дверей не выходила. Сашин след обрывался в месте, отведенном для примерки одежды. Локи невольно скривился: каморка размером с собачью будку, с огромным зеркалом. Как мидгардские женщины умудряются тут что-то разглядеть?..
Не улетела же она отсюда?
Вернувшись в помещение, уставленное вешалками, Локи начал просматривать память продавцов. Покупатели и продавцы сновали мимо, не замечая стоящего у стойки бога, а тот по очереди просматривал память каждого. Осмотрев добрую половину и ничего не обнаружив, Локи начал ощущать, как глухое раздражение завладевает им. Чертова смертная дура! Ей было четко сказано: взять машину и, нигде не задерживаясь, ехать к нужному дому. Мало того, что она проигнорировала это указание, так еще потащилась в какую-то забегаловку и в этот магазин! Женщины!
Просматривая память очередной девушки-продавца, Локи уловил знакомые фигуры. Первой была Саша в залитой чем-то коричневым майке. А второй знакомый силуэт Локи удивил изрядно. Следом за удивлением пришла глухая ярость. Проклятье! Ну, теперь хотя бы понятно, куда делась эта идиотка, и примерно ясно, где ее искать.
В том, что он найдет Сашу, Локи не сомневался. Оставался вопрос, в каком состоянии. И живой ли. С этими мыслями Локи перенесся из Петербурга на другой конец планеты.
Ночь, опустившаяся на город, была сырой из-за редких капель мелкого дождя, падающих на асфальт. Мерзкий дождь прибивал дневную пыль и заставлял ежиться высокого мужчину, торопливо шагающего по улице.
Он был одет в летнюю куртку, непроницаемую для капель воды. Обычно она превосходно спасала и от влаги, и от ветра, но сейчас мужчина ежился, словно ему было холодно. Желтый свет фонарей играл на светлых волосах и бликами отражался в голубых, словно яркое южное небо, глазах. Обычно они смотрели с улыбчиво-проницательным выражением, но сейчас в них не было ничего. Перед глазами мужчины стояло смертельно испуганное лицо хрупкой темноволосой женщины, в карих глазах которой плескался панический ужас узнавания. Она не смотрела на того, кто ее фактически похитил. Она смотрела на того, кому он ее передает. Фьюри не проронил ни слова, забирая Александру. Только кивнул с легкой улыбкой, отпуская своего солдата, так блестяще выполнившего задание.