Она всхлипнула и полезла в карман за носовым платком, но вспомнила, что Ева так и не отдала ей его. Вытерев нос тыльной стороной ладони, она забралась в машину и поехала выполнять приказ.
К тому времени, как она дошла до угла Сорок первой улицы, Ева достаточно успокоилась, чтобы понять, что не стоит идти пешком еще тридцать кварталов до лаборатории Дика. Однако ей хватило одного взгляда на кишащие людьми улицы, чтобы понять, что поймать машину ей вряд ли удастся.
Новая волна прохожих плотным потоком захватила ее и протащила еще полквартала, прежде чем она смогла вырваться из него. Проезжавший мимо торговый автокар с горячими сосисками обдал ее острым запахом своего опасного для здоровья людей продукта. У Евы на глазах выступили слезы. Она вздохнула и полезла за полицейским значком.
С трудом пробираясь между снующими автомобилями и ежесекундно рискуя закончить жизнь под колесами одного из них, она все-таки нашла свободное такси и показала водителю через стекло полицейский значок.
Забравшись на заднее сиденье, она попыталась уничтожить на своем лице следы только что пережитого стресса. Затем опустила руки на колени и, посмотрев в водительское зеркало заднего вида, встретила полный отчаяния взгляд…
Узнав двоюродного брата детектива Бринкльмена, Ева громко рассмеялась.
– Жизнь бывает непредсказуема, не правда ли?
– В любом случае сегодня паршивый денек, – пробормотал он.
– Ненавижу Рождество!
– Мне тоже сейчас оно не слишком нравится.
– Отвезите меня на Восемнадцатую улицу.
– Вы быстрее дойдете пешком.
Она посмотрела на плотный поток пешеходов.
– Поезжайте, и побыстрее. В конце концов, я при исполнении и с пробками разберусь.
– Вы хозяин, лейтенант.
Он принял с места, как метеор, и Ева закрыла глаза, сознавая, что головная боль, которая молоточками стучала в висках, не уйдет без химического вмешательства.
– Вы собираетесь взять реванш за бампер? – спросила она.
– Ну да, в таком движении больше делать нечего. – Он притормозил на углу Восемнадцатой улицы. – Мне, конечно, не следовало так невежливо говорить с вами, лейтенант. Но рождественские пробки не способствуют улучшению настроения.
– Ладно. – Она протянула ему деньги. – Забудем на первый раз.
– Благодарю. В любом случае, счастливого поганого Рождества!
Она рассмеялась не очень весело.
– Тебе того же.
В районе, где располагались медицинские лаборатории, морги и изоляторы для заключенных, прохожих было почему-то намного меньше. «Наверное, потому, что здесь почти нет магазинов», – рассмеявшись, подумала Ева про себя. Она подошла к зданию из стекла и бетона, в котором какой-то идиот-архитектор выразил свое представление о высокотехнологичной экономии, прошла через пустынный коридор и миновала охрану.
Была середина рабочего дня, и Ева не могла понять, куда подевались люди. Все стало ясно, когда она вошла в лабораторию, где гремела разгульная вечеринка. Музыка прерывалась раскатами смеха. Кто-то тут же всучил ей бокал с какой-то подозрительной, зеленого цвета жидкостью. Какая-то женщина, вся одежда которой состояла из коротенького лабораторного халата и защитных очков, танцевала рядом. Еве удалось ухватить ее за край халата.
– Где Дики?
– Где-то тут. Мне надо еще выпить!
– Вот возьми. – Ева сунула ей в руку свой бокал и стала прокладывать дорогу через разгоряченные тела и столы с оборудованием.
Дики сидел на каком-то канцелярском столе с блондинкой, причем его рука терялась где-то в недрах ее коротенькой юбчонки. Ева пришла к выводу, что та мертвецки пьяна, иначе она бы никогда не позволила этим привыкшим ковыряться в трупах пальцам залезть в себя.
– Эй, Даллас, присоединяйся к нашей гулянке! Не так классно, как твой междуусобойчик, но мы стараемся.
– Где, черт тебя подери, отчеты? Где результаты исследований? Что вообще здесь происходит?!
– Это Рождество! Открой глаза!
Ева бесцеремонно схватила его за шиворот и стащила со стола.
– У меня четыре трупа и женщина в больнице! И не говори мне, косоглазый сукин сын, чтобы я открыла глаза. Мне нужны мои результаты.
– Лаборатория закрылась в два часа, как и положено в Рождество. – Он пытался освободиться, но это ему не удавалось. – Это официальное распоряжение. А после трех – бурный праздник.
– Ради всего святого, он в бегах! Ты видел, что он сделал с этими людьми? Ты хочешь, чтобы я показала тебе эти проклятые пленки, на которых он заснял все, что делал с ними? Ты хочешь проснуться завтра утром и узнать, что он повторил все это, потому что ты не выполнил вовремя свою работу? Ты сможешь после этого жрать своего рождественского гуся?
– Черт возьми, Даллас! Там нет практически ничего нового. Отпусти меня. – С удивительным спокойствием он поправил свою рубашку. – Пошли в соседнюю лабораторию. Совсем необязательно отравлять праздник всем вокруг.
Он провел ее через орущую толпу и открыл соседнюю дверь.
– Боже, Фейнштейн, не мог бы ты заняться с ней этим где-нибудь в другом месте? Иди на склад, как все.
Ева закрыла лицо руками, пока пара обнаженных тел разъединялась и собирала свою одежду. Неужели сегодня все погрязли в грехе?
– Что вы тут пьете, Дики? Ты не забыл, что работаешь в полиции?
– Мы намешали черт-те что, – объяснил Дики. – Все компоненты – разрешенные. Но пунш есть пунш.
Он сел за компьютер и вызвал соответствующий файл.
– На этот раз тебе удалось получить отпечатки пальцев, но ты и так знаешь, кто это. Вопрос об идентификации просто смешон. На месте преступления обнаружены следы дезинфектанта. Ящик с инструментами – тот самый, который использовался во время предыдущих убийств. Одежда и кусок материи, которые ты прислала, состоят из уже идентифицированного материала. Ты нашла своего парня, Даллас. Теперь дело за судом, он спекся.
– А что о поте? Мне нужно хоть что-нибудь, чтобы найти его.
– Пот на месте преступления ничего особенного не дает, вопреки твоим ожиданиям. К сожалению, ничего особенного не дали и образцы, которые взяли из его берлоги. Этот парень фанатичный чистюля. Все было вычищено и вылизано. Но там нашли ниточки из материи и несколько волосков – они полностью совпадают с теми, что были найдены на месте последнего преступления. Волоски из искусственной бороды, которую он потерял в последний раз. Возьми его, Даллас, притащи сюда – и я дам тебе массу доказательств, чтобы упечь его за решетку.
– Хорошо, мне надо, чтобы ты отправил все это ко мне в управление. Копию – Фини. – Теперь, когда они оба знали, что он всю работу выполнил, Еве стало неловко.
– Извини, что я вытащила тебя из интересной компании и оторвала от игрищ. Дики пожал плечами:
– В любом случае город вымрет через пару часов, Даллас. Людям нужен праздник. Они к нему привыкли.
– Да, но на мне висит женщина, которая проведет Рождество на больничной койке. А она тоже привыкла к Рождеству.
Ева вышла на улицу, чтобы проветриться и избавиться от головной боли. Она жалела, что не попросила у Дики какое-нибудь лекарство. Было трудно понять: то ли в глазах темнеет от боли, то ли просто смеркается. Декабрь – месяц длинных ночей: дневной свет лишь покажется на короткое время, чтобы тут же исчезнуть.
Ева достала мобильный телефон и позвонила домой.
– Ты работаешь? – спросила она, когда Рорк взял трубку.
– Заканчиваю.
– У меня еще пара дел, не думаю, что вырвусь домой раньше, чем через два часа.
По ее голосу он понял, что у нее болит голова.
– Куда ты направляешься?
– Я хочу сама осмотреть квартиру Саймона. Я еще не делала там тщательного обыска. Может быть, эксперты пропустили что-нибудь. Мне надо посмотреть самой, Рорк.
– Понимаю.
– Послушай, я отослала Пибоди на моей машине. Квартира Саймона недалеко от нашего дома. Ты не мог бы прислать туда машину для меня?