На что кондуктор вновь запротестовал.
Но Эйнштейн еще раз покачал головой, мол, такого не может быть.
Кондуктор возмутился:
– Тогда считайте, вот – 15 пфеннигов. Тут не хватает еще пяти.
Эйнштейн пошарил рукой в кармане и действительно нашел нужную монету. Ему стало неловко, а кондуктор сказал:
– Ничего-ничего, дедушка, просто вам нужно выучить арифметику.
Как-то корреспонденты спросили Эйнштейна:
– Как это может быть, чтобы время текло с разной скоростью?
– Если вы держите у себя на коленях очаровательную девушку, то вам даже час покажется минутой. Если же вас посадить на горячую плиту, то и одна минута покажется вам целым часом. В этом суть теории относительности, – спокойно ответил ученый.
Как-то Эйнштейн получил попугая в подарок на день рождения от медицинского института. Когда ему казалось, что у попугая депрессия, он пытался развеселить его, рассказывая птице неприличные анекдоты. Попугай совсем оправился, но «наградил» ученого тем, что подхватил инфекцию, которую передал ему.
Помощница ученого Фантова, которая провела последние годы рядом с Эйнштейном, как-то рассказывала, что Эйнштейну не нравился кандидат в президенты от демократов Эдлай Стивенсон, он защищал атомщика Роберта Оппенгеймера, отца американской атомной бомбы, от нападок со стороны сенатора Джозефа Маккарти.
– Оппенгеймер не цыган вроде меня, – говорил Эйнштейн. – Я родился со слоновьей шкурой, меня никто не может обидеть.
Как-то Эйнштейн был в гостях у супругов Кюри, и сидя в гостиной, заметил, что на соседние с ним кресла никто не садится. Тогда он обратился к хозяину, физику Жолио-Кюри:
– Сядь около меня, Фредерик! А то мне кажется, что я присутствую на заседании Прусской академии наук.
Один журналист спросил супругу Эйнштейна, что же она думает о своем муже.
– Мой муж гений! – пафосно сказала госпожа Эйнштейн. И добавила со вздохом: – Он умеет делать абсолютно все, кроме денег.
Жену Эйнштейна спросили, понимает ли она теорию относительности, созданную ее мужем.
– Нет, не понимаю. Но достаточно того, что я понимаю самого Эйнштейна, – ответила женщина.
Помощница ученого Фантова пыталась обнародовать дневник, который вела в последние годы жизни Эйнштейна. Оказалось, что значительная часть дневника посвящена жалобам Эйнштейна на свою старость. Но в нем также обнаруживаются несколько стихотворений, полных непристойностей, и еще более неприличные каламбуры. Это физик писал их для Фантовой, когда они были в разлуке.
В конце 1936 года Бернское научное общество прислало Эйнштейну почетный диплом. Когда физик получил документ, он воскликнул:
– Его я непременно вставлю в рамку и повешу на стене – ведь они долго насмехались надо мной и моими идеями.
В Берн из Принстона он отправил письмо 4 января 1937 года с такими словами:
«Вы не можете себе представить, как я обрадован тем, что Бернское научное общество хранит обо мне добрую память. Это было послание из моей давно минувшей молодости. Вспомнились содержательные и уютные вечерние заседания и особенно профессор-терапевт Сали с его восхитительными комментариями к лекциям. Я сразу же вставил диплом в рамку, и это единственный из символов признания, который висит в моем кабинете, напоминая о Берне и старых друзьях.
Прошу передать свою сердечную благодарность членам Общества и рассказать им, как высоко я ценю их доброту».
Эйнштейн получал множество различных дипломов, но он не вставлял их в рамки и не вешал на стену, а складывал их в дальний угол, который называл «уголком тщеславия».
Хаим Вейцман, первый президент Израиля, сказал:
– Эйнштейн объяснял мне свою теорию каждый день, и вскоре я уже был совершенно уверен, что он ее понял.
Для тех, кто не понимал теорию относительности Эйнштейна, ученый объяснял ее так: «Это когда Цюрих остановится у этого поезда».
Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию; но достаточно одного эксперимента, чтобы ее опровергнуть.
Математика – наиболее совершенный способ водить самого себя за нос.
С тех пор, как за теорию относительности принялись математики, я ее уже сам больше не понимаю.
В физике часто случалось, что существенный успех был достигнут проведением последовательной аналогии между несвязанными по виду явлениями.
Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы – что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы – евреем.